истерику почему-то совершенно не хочется, зато тянет к земле, словно на плечи какой-то невидимый, но очень тяжёлый груз положили.
– Нет, – вновь повторила я. – И другого ответа вы не услышите.
– Да ты просто не знаешь, от чего отказываешься, – заявил Пётр Тимофеевич, и я даже не поняла, как оказалась у него на коленях.
– Отпустите, – не своим голосом заорала я. – А-а-а помогите.
– Хоть закричись, все знают, что я в трейлере, даже подойти не посмеют, – рычит мужчина, а сам хватает меня за всё, что только вздумается, пытаюсь дать отпор и вырваться, да толку ноль.
– Хватит ломаться, перебор. Цену себе уже достаточно набила. Говори, что ещё хочешь, всё дам, – забравшись ко мне под лифчик, хрипло шепчет Астахов. – Да расслабься ты уже, наконец, я же чувствовал, нас всегда друг к другу тянуло.
Задыхаюсь от отвращения, бьюсь изо всех сил, слёзы из глаз льются градом, никогда ещё не чувствовала себя настолько беспомощной, мужчина творит со мной, всё что угодно, а я его остановить не могу.
– Я Никите всё расскажу! – отчаянно воплю. – Как вам такое. Навряд ли он готов даже сейчас мной с вами делиться.
Пётр Тимофеевич замер, а после даже руки убрал из-под моей блузки.
– Молодец, – глядя в глаза, похвалил он, схватил за оба запястья и сдавил так, что я от боли согнулась. – Из всех рычагов давления выбрала верный. Да только это будет моё слово против твоего. И кому Никита поверит? Отцу, чья воля для него закон или брошенной девке, которая, чтобы отомстить врёт?
– А это ещё не всё, – зло зашипела, – Я ваши домогательства вытащу на суд общественности. Может заявление в полиции у меня и не возьмут. Зато журналисты как стервятники накинутся на эту историю. В каждом поисковике ваше имя будут полоскать все кому не лень. Не поленюсь и на все ток-шоу схожу, подзаработаю заодно.
– Лиза-Лиза, не угрожай тем, на что никогда не решишься, – покачав головой, снисходительно протянул Астахов. – Ведь не только моё имя прополощут, но и твоё. Навсегда останешься жалкой жертвой. Как обычно поступают с участниками грандиозных скандалов? В их жизни, особенно в прошлом, капаются грязными руками. Каждую мелочь выворачивают наизнанку и преподносят потом, с той точки зрения, с которой захотят. Я тебя знаю, даже ради популярности личным не светишь. Все твои угрозы пфу-у…, пустой звук. Так что заткнись и получай удовольствие, – удерживая за затылок, он потянул меня ближе к себе с очевидным намереньем поцеловать.
Представив, как эта сволочь коснётся моих губ, ещё и язык в рот запихает, от брезгливости и омерзения помутился рассудок. Казалось, если это произойдёт, просто не выдержу и умру. Сопротивляться нет смысла, он настолько меня мощнее, что даже не замечает, как барахтаюсь. Меня мутило и сильно, во рту слюны скопилось достаточно, собрала всю и плюнула скотине прямо в лицо.
Более взбешённых глаз в жизни не видела, жгучая ярость и агрессия зашкаливали. Пётр Тимофеевич шумно сглотнул, медленно, проведя по лицу
