не задохнулся от восторга. Это был график звукозаписи певцов и музыкальных коллективов на месяц вперёд – и в списке мелькали такие имена, которые знала вся страна.
Антон благоговейно замер, едва не позабыв, как дышать, и пробежался глазами по убористым столбцам имён и названий групп. Некоторые исполнители арендовали студию на весь день, кто-то довольствовался несколькими часами, кто-то записывался в течение целой недели…
«Неужели здесь когда-нибудь появится и моё имя?» – подумал Антон, мысленно уже прикидывая, как это смотрелось бы списке. А что, Антон Троицкий неплохо вписывался в эту компанию, вполне звёздное имя…
Спохватившись, он оторвал глаза от графика и ускорился. Ему нужно было не сюда.
Оказавшись возле нужной двери, Антон на секунду притормозил, лихорадочно приглаживая непокорные блондинистые вихры, а затем предупредительно постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь.
Обстановка, открывшаяся его взору, мало походила на офисно-деловую. То, что он увидел, скорее напоминало уютную гостиную. На большом диване рядком сидело трое парней, а напротив них в кресле расположился сам Железняк. На низеньком прямоугольном столике стояли чашки и вазочка с какими-то печенюшками – ну прямо-таки трогательное семейное чаепитие, а не деловая встреча в студии!
При звуке открывающейся двери все четверо повернулись к Антону.
– Здравствуйте, Сергей Львович! – выпалил он, обращаясь к продюсеру.
– Ты опоздал, – ровным голосом откликнулся тот; в лице его при этом ни дрогнул ни один мускул.
– Да, опоздал… – смутился Антон. – Но это не по моей вине. Простите, пожалуйста. Этого больше не повторится.
– Конечно, не повторится, – кивнул продюсер. – Закрой дверь с той стороны.
Антону показалось, что он ослышался.
– Что? – в замешательстве переспросил он.
– Выйди и закрой за собой дверь, – терпеливо повторил Железняк.
В глазах парней, сидящих на диване, явственно промелькнули растерянность и сочувствие, да вот только Антону от этого было ни хрена не легче.
– Но я… – начал было он. – Послушайте, вы же не знаете причину…
Но продюсер перебил его:
– Ты тратишь своё и чужое время. Ты опоздал на первую же назначенную встречу, и причины меня не интересуют. Не выношу людей, наплевательски относящихся ко времени. Они не уважают ни себя, ни других.
Антону казалось, что вся его жизнь рушится, словно карточный домик. От волнения он даже не мог подобрать достойных убедительных аргументов.
– Но я, честное слово, не специально!..
– Выйди. Вон. И закрой. Дверь. С той. Стороны, – в очередной раз внятно повторил Железняк. – Всего доброго.
Железняк
Он с самого начала сомневался насчёт Антона. Не хотел
