признания, дышат.
Помимо звуков, мы накапливали разнообразный полезный в домашнем хозяйстве скарб: растения, тарелки, книги, стулья. Мы собирали в богатых кварталах предметы обихода, ставшие ненужными хозяевам и выставляемые ими по краям тротуаров. Часто мы уже задним числом понимали, что нам ни к чему еще один стул или еще одна книжная полка, и мы возвращали их обратно на улицу, выставляя у края тротуара уже в нашем, менее состоятельном квартале, участвуя в перераспределении богатства незримой, правда левой, рукой рынка – такие себе анти-Адамы-Смиты тротуаров и пешеходных дорожек. Мы еще некоторое время продолжали таскать с улицы полезные вещи, пока не услышали по радио, что в городе форменный кризис из-за нашествия клопов, тогда мы прекратили собирательство и вышли из участия в перераспределении богатства, а там подоспели зима и следом весна.
Никогда не знаешь, что превращает пространство между стенами в жилище, а твои планы на жизнь – в саму жизнь. В какой-то день наши книги перестали помещаться на полках, и прежде голая комната в квартире стала нам настоящей гостиной. Местом, где мы смотрели кино, читали книги, собирали пазлы, дремали, помогали детям с уроками. А позже – местом, где мы устраивали с друзьями вечеринки, вели после их ухода долгие разговоры, любили друг друга, говорили друг другу прекрасные и ужасные вещи, а потом в молчании вместе прибирались.
Кто его знает, как и куда утекает время, но только в один прекрасный день мальчику исполнилось восемь, а потом и девять, а девочке набежало пять. Они начали вместе посещать муниципальную школу. Всех маленьких незнакомцев, с кем сталкивала их жизнь, они теперь называли своими друзьями. В их жизнях появились футбольные команды, гимнастика, школьные представления по случаю окончания года, походы на бесчисленные дни рождения, в гости с ночевками, а новые зарубки на стене в прихожей, отмечающие рост наших детей, вдруг круто устремились вверх. Они здорово подросли, наши дети. Муж считал, что они растут слишком быстро. Неестественно быстро, говорил он и винил органическое цельное молоко в этих маленьких картонках; он считал, что производители нарочно меняют химический состав молока, чтобы дети преждевременно набирали рост. Может быть, оно и так, думала я. А может быть, просто уже много времени утекло.
Сколько еще?
Долго еще?
Подозреваю, что таковы все дети: когда они в машине и не спят, вечно требуют внимания, донимают вопросами, когда мы остановимся, чтобы сходить в туалет, просят чего-нибудь перекусить. Но чаще всего спрашивают:
Когда мы уже доедем?
Обычно мы говорим мальчику с девочкой, что остается еще совсем чуть-чуть. Или выходим с предложениями:
Поиграйте пока в свои игрушки.
Считайте все проезжающие мимо машины белого цвета.
Попробуйте
