принес Ипполита прямо к уже открытой двери квартиры Кларисс. При виде Лукьянова улыбка исчезла с лица Кларисс Голдстин, сменившись выражением тревоги, – Кларисс озабоченно покрыла часть верхней губы своей нижней губой. Узкие очки в псевдочерепаховой оправе, прикрывающие лицо женщины, чуть сползли на кончик носа.
– Здравствуй! – Поцеловав Кларисс в щеку, Ипполит вошел в квартиру.
Кларисс закрыла за собой дверь и, нажав на одну из кнопок управляющего щита, находящегося за дверью, зажгла телевизионную стену. Стена задергалась всеми цветами, затем остановилась, на ней возникло лицо дантиста Тома Бакли Джуниора – Президента Великих Соединенных Штатов.
– Американцы! – начал он патетически. – Граждане! Великий Американский Народ!
Только после этого Кларисс спросила Ипполита, повалившегося на единственный в однокомнатной квартире Кларисс старый, зеленым бархатом покрытый диван:
– Что случилось?
– Я бежал от дэмов. Через подземелья сабвея.
– Но почему? – Кларисс уселась рядом с Ипполитом, который глядел на большое розовое, во всю стену, лицо Президента.
– Мне шестьдесят пять. Демографический закон 316, пункт «В».
– Shit! – сказала Кларисс. – Что ты думаешь делать?
– Понятия не имею. Могу я принять ванну?
– Разумеется.
Спросив разрешения принять ванну, Ипполит, однако, не сдвинулся с места.
– …Наше основное достояние – трудолюбивый Американский Народ… – сказал Президент и романтически прищурился, глядя в невидимую Ипполиту и Кларисс даль.
– Есть ли какая-нибудь возможность уладить дело? – Кларисс встала. – Может быть, Союз может что-нибудь сделать для тебя?
– Союз? Ты смеешься. Всеамериканский Союз Литераторов не пошевелит для меня пальцем, не говоря уже о том, что его рекомендация ничего не значит для всесильного Демографического министерства… Плюс… – Лукьянов улыбнулся, – официально я уже семь лет как не литератор. Моя последняя книга вышла сразу после войны, и с тех пор я живу на пособие ВСЛ, которого я не просил, но которое мне дали принудительно, поскольку отказали в лицензии. Чтобы не писал…
– …Братский великий русский народ – народ коммунистической демократии, – пропел Президент, – в содружестве с которым мы неутомимо…
Камера вдруг съехала с Президента и показала ряд сидящих сзади него членов правительства. Игнорируя десяток министров, камера наплыла на секретаря Департмента Демографии. Сол Дженкинс сидел прямой и сухой в светло-зеленом костюме с красным галстуком и внимательно слушал Президента, может быть, выискивая в его речи слабые места, на которые он потом укажет Президенту.
– Дженкинсу –
