понял, – уставляюсь на него.
– Что именно, Карамелина?
Тяну ладонь к его мрачному лицу, но Мирон резко отшатывается. Убрав руку, отворачиваюсь и опускаю глаза.
– Ты… говорил, что мы всегда будем вместе, – качаю головой, разглядывая, как играет свет от фонаря с пайетками на платье.
– Мы и будем, – твёрдо отвечает.
– Говорил, что ты будешь строить дома, а я заниматься их дизайном.
– Так и будет, Мия. Оттого, что я люблю Ладу, между нами с тобой ничего не изменится.
– Любишь? – произношу сдавленно, поднимая на него изумлённый взгляд.
Жизнь останавливается.
Одно дело знать, что занимаются сексом, встречаются. Но любовь? Боже! Нет! Пожалуйста!
Кислорода в салоне катастрофически мало. Громов без ножа меня режет. Больно невыносимо, до такой степени, что непослушные слёзы выскальзывают из глаз.
Мирон, заметив их блеск, смачно матерится и отворачивается.
– Мия…
– А меня не любишь? – пытаюсь восстановить дыхание. – Меня больше не любишь, Мир?
Зажимаю лицо руками и плачу навзрыд. Плечи сотрясаются, а салон наполняется всхлипами.
О своём не первом за вечер позоре я подумаю завтра. А сейчас? Мне хочется расставить точки. Хочется снять наживую скальп, если придётся.
Он же не дурак?!
Нет, он не дурак. Всё понимает.
– Меня не любишь? – повторяю сквозь сжатые пальцы.
– Мия, – надвигается Мир и чувствую, как нежно убирает прядь волос за левое плечо. – Люблю, конечно. Как я тебя могу не любить?.. Как?..
– Не знаю, – огрызаюсь.
– Ты моё солнце. Я люблю тебя, даже не как сестру… Я слов подобрать не могу. Люблю тебя, как себя. Блядь.
– Что? – выкрикиваю.
– Мы же с рождения вместе. Ты всё обо мне знаешь, а я о тебе. Но я уже говорил…
Убираю руки от лица.
Мирон трудно сглатывает слюну и смотрит на меня в упор. Напряжение колется острыми иголками.
Оба вспоминаем ту ночь на даче, когда пришла к нему в комнату и в темноте забралась в постель… голышом. А он, грубо схватив за локоть, выставил за дверь.
Самое ужасное, что в таком виде в коридоре меня встретила тётя Настя. Слава богу, она не подняла шумиху и никому не сообщила. Даже родителям.
Бесцветные глаза исследуют моё зарёванное лицо, спускаются ниже к блестящему платью на груди, потом поспешно возвращаются.
– Ты… и есть я… понимаешь?..
– Не понимаю, – трясу головой.
– Я так это воспринимаю.
– Но сексом заниматься со мной не хочешь? – спрашиваю тихо.
Качает головой, словно стряхивая тяжёлые мысли.
– Я уже вышел из возраста, когда занимаешься сексом сам с собой, – отвечает отвернувшись.
– Дурак, – шепчу упрямо. – Но почему? Почему у нас не может быть также, как у тебя с ней? Я сделаю всё то же самое, обещаю.
– Ты
