такие точно не водятся, если вы об этом. Это и есть ваш пострадавший?
Направленный на опера взгляд был предельно честным. Проигнорировав последний вопрос, Ермаков спрятал телефон и поднялся, протягивая руку:
– Благодарю, Вячеслав Валерьевич. Вы мне очень помогли.
– Не за что. – Рукопожатие реконструктора было крепким, а ладонь жёсткой, мозолистой. – Обращайтесь. Мы от сотрудничества с полицией не бегаем.
– Раз так, дайте координаты специалистов, способных изготовлять такие штуки. – Сергей похлопал себя по карману.
– А вам палец в рот не клади, – добродушно улыбнулся Бурмистров, но пару фамилий с контактными данными всё же назвал, добавив напоследок: – Это всё. Больше, пожалуй, и некому.
Отложив разговор со «специалистами» на понедельник, Ермаков решил ещё раз попробовать опросить Ярославина. Тот уже мог самостоятельно садиться и даже вставал, осторожно передвигаясь по палате. Когда Сергей вошёл, пострадавший стоял у окна, опираясь здоровой рукой о подоконник.
– Дышите свежим воздухом? – вместо приветствия весело спросил Ермаков.
– Тепло нынче, – неопределённо ответил больной, окинув Сергея безразличным рассеянным взглядом.
Опер тоже приблизился к распахнутой раме, втянул носом свежий воздух, наполненный ароматами цветущего сада.
– Весна-а… – протянул с довольным видом.
– Весна, – словно робот повторил Ярославин.
Казалось, он сейчас где-то совсем далеко. Унёсся мыслями непонятно куда. Может, в прошлое?
– О чём думаете, Роман Игоревич?
– О семье.
– Вы женаты? Дети есть?
– Да, женат… Был. И дети. Сын с двумя дочками…
Не слабо. Многодетная семья по нынешним временам. Молодец мужик. А вот у Сергея всё как-то не складывается. С первой женой разошёлся всего через год после свадьбы. Постоянно ворчала, что на работе женат, а не на ней. Не выдержала, ушла к родителям. Даже ребёнка не успели завести. Слово-то какое, бррр, будто про собачонку. С тех пор больше недели ни с кем и не жил. Хорошо хоть не расписывался больше. Не везло ему с женщинами.
– Что с ними случилось?
– А?.. – Ярославин будто очнулся ото сна и посмотрел на опера проясняющимся взглядом.
– Вы сказали, что были женаты. Что-то произошло, я прав?
– Не знаю. – Он снова уставился в окно. – И не узнаю уже наверняка. Думаю, ничего хорошего.
– Почему так считаете?
Он помолчал, затем, словно нехотя, преодолевая внутреннюю боль, начал говорить:
– Мы взбунтовались. Не захотели пойти против новгородцев. Орда этого не прощает. Ни тем, кто повернул против неё оружие, ни простым жителям этих улусов. Особенно родственникам бунтарей. Мою жену с детьми либо убили, либо забрали в рабство. – Повернув голову, Ярославин пронзительно глянул на Сергея. – Я лишь надеюсь,
