каминном зале я уселся в кожаное кресло, напротив Григория Леонидовича. Анфиса скрылась на кухне, накрыть на стол и приготовить чай.
– Ну, Анатолий, рассказывай, чем занимаешься, как живешь? – спросил Григорий Леонидович, оглядывая меня все тем же пристальным взглядом.
«Наверняка ему про меня уже доложили – кто таков и зачем приехал», – подумал я, а вслух ответил:
– Историк я. В институте в архиве работаю…
– А, у Петра Алексеевича! Почти коллега Анфисы? Это хорошо, – одобрительно закачал головой археолог.
– Меня Анфиса попросила рассказать о своей работе, так как у нее нет возможности сейчас самой углубиться в практику…
Он вдруг нахмурился и с недоверием посмотрел на меня. Я понял, что зря сказал о том, что знаю про Анфисино положение, а значит, знаю про какие-то проблемы у него на работе. В комнату вошла Анфиса с большим подносом уставленным печеньем и булочками.
– Анфиса, зачем тебе понадобилось беспокоить Анатолия и просить, чтобы он приехал и рассказал тебе о своей работе? Ты ведь можешь и к самому Петру Алексеевичу приехать, когда хочешь. Не сейчас, конечно же, но позже. Это ведь не проблема, ты знаешь, – строгим голосом проговорил Григорий Леонидович.
Анфиса покраснела и, потупясь, посмотрела на меня, потом на отца.
– Ну… мне скучно было одной, – она покраснела еще гуще, – и я попросила Толика приехать… придумала такой повод… – она посмотрела на меня исподлобья – скромно, как провинившаяся.
Я откровенно удивился. Она меня видела один раз в жизни, где-то достала мой номер… впрочем, теперь понятно где… Если отец ее знаком с Петром Алексеевичем, то и Анфиса у него – не просто студентка… Придумала повод, чтобы я приехал, просто потому, что ей скучно… От этой мысли на душе потеплело… Мое самолюбие было польщено… Значит, я ей симпатичен… Я про себя улыбнулся, но внешне оставался невозмутим.
– Ты не сердишься на меня? – Анфиса была сама скромность.
– Да нет, что мне сердиться… Делать все равно нечего, – ответил я с легкой улыбкой.
Отец улыбнулся. Анфиса ушла за чаем.
– Хитрая, как лиса, – произнес Григорий Леонидович. – Правда, зачем придумывать что-то, сказала бы как есть – скучно, приезжай! – и все…
– Она, наверное, опасалась, – предположил я, – что такое прямое приглашение я могу предвзято понять… а так – по делу, не просто так…
Он неодобрительно покачал головой:
– Все у вас, у молодых, перевернуто с ног на голову!
Анфиса вернулась с еще одним подносом, на котором стояли чашки и чайник. Поставив поднос и налив всем чаю, она уселась в кресло рядом со мной и обратилась к отцу:
– Пап я хочу с тобой серьезно поговорить!
– Ну, давай поговорим. Я люблю серьезные разговоры, – археолог устроился в кресле поудобнее и устремил свой взгляд прямо на дочь.
– Это касается твоей находки, Золотого цветка, – рубанула наотмашь Анфиса.
Отец
