что, Рекс, – начал он. – Нехорошо получилось. Мы поняли, ты не клеёнку драл, ты курицу защищал. Ты всё правильно сделал. Давай мириться.
И присев перед лежащей на лапах собакой, он протянул свою большую руку.
– Давай помиримся.
Мир наступил не сразу. Видно было, что Рекс слушает, но обида была сильна. Наконец, когда слова у «дитятки» закончились, Рекс поднял голову и очень грустным, даже тоскливым взглядом посмотрел на бабусю. Стало ясно: извинения придётся приносить ей.
– Ой, дитятко! – Бабуся разволновалась снова. – Да разве ж я подумать могла, что ты Рыжуху спасаешь! Да не разглядела я, думала – хулиганишь. Ты уж прости меня, дитятко!
И бабуся вдруг всхлипнула. Как видно, она сама переживала не меньше, чем этот огромный и такой гордый пёс.
Это решило дело. Мужчины, даже собачьи, всё-таки плохо переносят женские слезы. Им сразу же хочется немедленно прекратить эту сырость.
Рекс встал.
Все, окружив его, ждали, что будет дальше. Он сделал шаг к бабусе и уткнулся большой головой под её добрую мягкую руку.
– Рексик, дитятко, давай уж помиримся! – бабуся, ещё раз всхлипнув, сама присела и обняла лохматого пса.
Постояв в бабусиных объятьях, он отправился к остальным, соблюдая, как всегда, строгую очерёдность. Сначала мужчина, потом – прочие, по старшинству. В каждого он утыкался головой, как бы говоря: «Я снова с вами».
Похоже, он и сам был рад, что мир восстановлен, а его работа охранника понята и оценена.
Дальше дело пошло на лад. Попив и поев впервые за три дня, Рекс с радостью вернулся на службу, тут же опробовав на прочность новый трос, к которому его пристегнул Юрис. Трос был прочный, но это не огорчало. В конце концов, это – часть заведённого порядка, к которому все привыкли и с которым согласились.
А что может быть лучше согласия?
Вдобавок, в глубине души Рекс знал, что в случае реальной опасности, чтобы прийти на помощь, он порвёт и этот, и любой другой трос.
Ночной дозор
Бабусе было сказано строго-настрого: «В темноте из дому не выходить!»
Мало ли что с ней, старенькой, приключится. Как ни крути, а восемьдесят годочков почти, да одна, да на хуторе. Хоть и уверяет она, что не одна совсем, что с ней вместе на хуторе немало живности проживает, но в том-то и дело, что живность эта, хоть и любит бабусю, да на помощь вряд ли придёт. А потому есть договорённость – по темноте не гулять.
Бабуся понимает, конечно, что дети и внуки – волнуются и договорённость соблюдает. Хотя происходит, разумеется, всякое.
Вот и этой ночью поднялся переполох. Что такое осенние ночи – каждый знает. Темно так, что собственной руки не видно. И вот в такую темень Рекс всполошился. Рычал и лаял так, что аж дверь в дом дрожала. Страшно. Всех на ноги поднял. Коты, те попросту по углам попрятались. Бомжик – совершенно не сторожевых размеров смешной кудлатенький пёсик, живущий с бабусей
