влюбленность, эйфория, разочарование, возмущение;
• взрослых навыков мышления, прогнозирования будущего пока еще просто нет.
Общение со сверстниками в этом возрасте протекает специфически: если до пубертата дети собирались вместе в основном для того, чтобы побегать и поиграть, то теперь фокус сместился в сторону разговоров и обмена информацией. Они хотят иметь больше возможностей и разнообразия коммуникативного опыта. Им нужны общие темы для обсуждения с друзьями – и на передний план выходят гаджеты, компьютерные игры, TikTok и блогеры, так раздражающие родителей. Поэтому будьте, пожалуйста, аккуратнее с запретами, контролем контента и гаджетов, чтобы случайно не сделать своего ребенка «белой вороной» в его компании.
В 14–17 лет мозг потихоньку развивается, и мы постепенно начинаем видеть в своих детях то, чего так от них ждали: больше рациональности, способности к прогнозу и саморегуляции. Гормональная буря немного утихает, но сепарация и сексуальная идентификация по-прежнему в топе задач.
Старшим подросткам важно почувствовать свою независимость – психологическую, физическую и эмоциональную. Чем они взрослее, тем больше у них возможностей – и это порой пугает родителей. Ведь в 11–13 лет дети вроде бы многого хотят, но редко выходят из-под контроля, а в 14–17 уже вполне могут скрыться с радаров и натворить дел.
В общении со сверстниками старшие подростки ориентированы на глубину и выстраивание отношений. Они ищут своих, и уже от них надеются получить признание, а также найти среди них партнера, прожить влюбленность.
Родители совсем перестают быть значимыми фигурами с точки зрения оценки происходящего. Сверстники становятся самыми умными, самыми важными, даже если они несут полную ересь. Подросток скорее поверит им, чем вам, и это тоже абсолютно нормально.
Следующая задача возраста – самопознание и самоопределение. Родители, услышав о ней, обычно благодарно вздыхают, но потом разочаровываются. Подросткам важно определиться, что они хотят делать в этой жизни, как хотят ощущать себя, кем быть, – но это не совсем то же самое, что выбрать вуз. Здесь, скорее, психическая задача, интегрированная с социальной.
Подростки переживают за будущее, которое их тревожит и волнует, но никаких структурированных, четких представлений о нем не имеют. Родители тоже волнуются, из-за чего давят на детей, оценивают их действия как правильные или неправильные (чаще второе, конечно), достают, требуют определенности, пытаются «выбить дурь из головы». Им кажется, что если дать отпрыскам правильный план и заставить действовать по нему, то все будет хорошо. Если это про вас, скажите, в какой точке и как именно вы поймете, что у ребенка «все» действительно хорошо?
Вот как подростки 10–15 лет отвечают на вопрос: «Что ты думаешь о будущем?»
10 лет:
– Я думаю, что поеду учиться в Санкт-Петербург.
– В будущем хочу поступить в университет в Новосибирске.
11
