же столь удивительная отзывчивость? Оставалось выяснить это уже на месте.
2
«Этот город остается несбыточной мечтой»
Реакция окружающих оказалась неожиданной: все или почти все с энтузиазмом отзывались о моей предстоящей поездке. «Чудесный город!» «Город моей мечты!» Один из друзей даже бросил мне такую фразу: «Завидую! Бейрут остается для меня несбыточной мечтой».
Я не осмелилась спросить его почему. Конечно, за последние годы средиземноморская и в том числе ливанская кухня набрала безумную популярность. Видимо, поэтому даже те, кто не особенно интересуются ливанской культурой, решили, что я выбрала модный гастротур и буду пробовать блюда, которые сейчас у всех на слуху.
Однако такие бравурные высказывания я слышала лишь от французов. Японцы, узнав, куда я отправляюсь, говорили: «Будь осторожна!», «А это не опасно?», «Надо же, куда тебя занесло…» Только те, кто был хорошо знаком с историей и культурой этого региона, искренне поздравляли меня с грядущим путешествием.
3
Выбор темы
Популярность ливанской кухни растет, но вся литература о Бейруте на французском по-прежнему посвящена войне.
Как будто у города не осталось ничего, кроме его трагедии… Уместно ли в таком контексте писать о том, что едят жители Бейрута? А вдруг тему ливанской кухни расценят как незначительную, вдруг сочтут, что она недостойна книги? Да и какую ценность может представлять кулинария и вообще еда в произведении, посвященном городу? Что кухня привнесет в литературу, или, если уж мы нарушаем правила, в чем ценность литературы для нашего отношения к пище?
4
Травма
Шариф Маждалани, председатель Дома писателей в Бейруте, предложивший мне эту поездку, объяснил, что ему хотелось пригласить автора, который «смотрит на мир совершенно иначе, чем французы», а затем добавил: «К тому же мне очень понравилась твоя книга Это не случайно».
В тот момент я никак не думала, что размышления о Токио, который в период написания моей книги пребывал в состоянии шока, когда-нибудь напомнят мне о днях, проведенных в Бейруте.
Книгу Это не случайно перевели на греческий в самый разгар экономического кризиса. Я спросила афинского издателя, что заставило его выпустить текст, коммерческий успех которого был столь неочевиден. Он ответил, что греки увидят в книге уязвимость другой страны, сочетание элементов, которые впоследствии привели к трагедии, и сплоченность людей перед лицом катастрофы… Трагедия Фукусимы могла быть прочитана как параллель с экономической и социальной драмой греков.
Шариф Маждалани оказался прозорлив: посетив Бейрут в 2018 году, за год до ливанской революции, я стала невольной свидетельницей «кануна трагедии», одной из главных тем книги Это не случайно.
5
Мой Восток
Шариф признался, что удивился моему быстрому и радостному
