увидели пожилого мужчину. Смотрелся он очень презентабельно и внешне абсолютно не вписывался в окружающую среду. Высокий, с мужественными чертами лица, он очень напоминал голливудского актера Клинта Иствуда, облачившегося в черный костюм-тройку, из-под которого выглядывала белая сорочка. На груди красовался искристый зеленый галстук, выпущенный не позже семидесятых годов прошлого столетия. Старик стоял прямо возле раздвижных дверей и, затаив дыхание, прислушивался. Завидев сыщиков, смерил их подозрительным взглядом.
– Добрый день, – поздоровался он низким голосом. – Вы к Елене Андреевне?
– Нет, – покачал головой Гуров. – К Лигуновым.
– Ах да… да, – смутился старик. – Конечно, к Лигуновым. Я консьерж, – с гордостью добавил он. – Уже девятнадцать лет занимаю этот пост. Василий Васильевич меня зовут. Сам давненько в этом доме живу.
Гуров и Крячко дружно вынули из карманов удостоверения, но ни к одному старик не прикоснулся.
– Не нужно, – отказался он. – Я уже знаю, что произошло. К Лигуновым вам на самый верх. Девятый этаж. Такая суматоха с самого утра, такая беготня. А мне к Луневой Елене Андреевне еще ветеринара проводить надо – у нее собака задыхается. Да и лифт бы еще не застрял от такого частого использования. Вот и бегаю туда-сюда.
– Зачем же бегаете? – поинтересовался Гуров, раздвигая двери лифта. – Сидели бы на месте, если уж ваше рабочее место там. Тот, кому нужно, сам к вам подойдет.
– Да знаете, после случившегося места себе не нахожу, – признался консьерж. – Брожу туда и обратно.
– Лева, – кивком позвал Крячко из лифта. – Потом поговорим, Василий Васильевич, ладно?
– Я здесь с шести утра до одиннадцати вечера, – объявил старик. – Буду рад помочь, если понадобится. Но сразу хочу сказать, что Елизавета Ильинична была хорошей женщиной. Я уже поговорил с полицией, но там не особо интересовались такими подробностями. Между тем и муж ее, пока был жив, тоже забегал ко мне на коньячок. Хорошие люди, таких теперь осталось крайне мало!
– Почему вы говорите о Елизавете Ильиничне в прошедшем времени? – спросил Гуров.
– Так ее же убили, – растерялся старик.
– Кого? – не понял Гуров.
– Лева! – уже громче повторил Стас. – Надо идти.
– Еще увидимся, – пообещал Гуров, заходя в лифт.
– Конечно, конечно, – отступил старик.
Лифт тронулся. Наверх он шел с натугой, со скрипами, вздохами и протяжными стонами, и Гуров не мог не удивиться тому, что такие агрегаты все еще сохранились в старых жилых домах. Не дай бог действительно застрянет.
– Василий Васильевич станет нашим самым ценным свидетелем, – усмехнулся Крячко. – Помяни мое слово.
– А если он еще и сплетни коллекционирует, то ему вообще цены не будет, – добавил Гуров.
– Ты прав. Попозже надо бы с ним потолковать.
Ну, конечно, он бывал здесь раньше. Теперь память Гурова откупорила отсек с теми мелочами, которые работают
