и заодно узнать, не вернулась ли домой невестка и её мерзкий хахаль. Вику хозяин свалки усадил в кресло, опустив его спинку так, что она оказалась в почти лежачем положении, и начал колдовать с её лицом. В один из тех коротких промежутков времени, когда Макс что-то смешивал в мисочке, а ей разрешал пошевелиться и даже говорить, Вика спросила, знает ли он, для чего её гримирует? И Макс спокойно ответил, что Ксения Владимировна предупредила, о том, что они пойдут грабить банк.
– И как вы эту идею оцениваете?
– Ксения – королева, кто я такой, чтобы её поступки оценивать? Сказала, что надо ограбить, значит, ограбим!
– А вы с нами собираетесь?
– Ясен пень! Что ж я, беззащитных женщин одних на дело отпущу? Всё, не шевелиться!
Вика только глазами повела в сторону этого карманного бодигарда: такой всю охрану раскидает, а если не раскидает, так они сами от смеха попадают. Эта авантюра казалась ей всё более идиотской, и она решила дождаться окончания священнодействия Макса, похвалить его работу и отказаться от дальнейшего. Потом в комнату стал ломиться какой-то мужик, призывая Макса открыть дверь. Не отрываясь от работы, тот ответил:
– Отстань, Владя, я с дамой! Или ты настаиваешь на тройничке?
Дверь ещё некоторое время скрипела от навалившегося на неё мужика, потом он пробормотал:
– Не, я только выпить…
И шаги зашлёпали, удаляясь.
Закончив работу с лицом, Макс велел Вике подняться и стал напяливать на неё какую-то пластмассовую сбрую, потом обматывать её тряпьём. Когда через час с небольшим в комнату влетела Ксения Владимировна, он обиженно сказал:
– Сказал же, через полтора часа! Не люблю показывать незавершённый образ!
Но она чмокнула его в щёчку и стала перебирать тряпьё, кучей громоздящееся на кровати и помогать ему обряжать Вику. Затем рванула на себя дверцу шкафа, с внутренней стороны которой висело большое зеркало:
– Ну?! Скажи, что Макс не гений!
Из зеркала на Вику глядела очень толстая пожилая смуглая брюнетка с тройным подбородком, широкими редкими бровями, набрякшими веками, из-под которых глаза едва виднелись. И она поняла, что на дело придётся идти, прошептав:
– Люди искусства, я перед вами преклоняюсь!
Довольный Макс без стеснения разделся до белья и натянул на себя школьную форму, потом приложил к лицу какую-то тряпочку, разгладил её ладонями и натянул на голову вихрастый паричок.
– Бабуля, нас сегодня на продлёнке кормили рыбными котлетами, – пропищал он. – Пошли скорее домой!
В отличие от Викиного, его грим был грубоват. Он уловил её сомнение по взгляду и пояснил, что, поскольку близко к банкоматам подходить не будет, особой тщательности в гриме не требуется.
И снова бег! По коридору, по лестнице и по наклонной тротуарной дорожке к воротам, за которыми стоит автомобиль Ксении Владимировны.
