как все прошло? – спрашивает сухо.
– Нормально, – киваю. – Есть будешь?
– Нет, – качает головой. – Мы поужинали со Славским в бургерной.
– Ясненько.
– Спать пойду, – устало разминает шею. – Не выспался ни хера.
Когда проходит мимо меня, хватаю его ладонь и обнимаю за шею, прижимаясь к родному телу и сминая футболку на спине. Каждой клеточкой проникаюсь касанием его груди, живота, ног. Вдыхаю запах своего мужчины, его любимой туалетной воды, и тянусь к лицу губами.
Лёша быстро чмокает их пару раз и отстраняется:
– Спокойной, Вик. Давай потише с утра, окей?
Чувствую себя отвергнутой и потерянной, но держу лицо.
– Конечно, – говорю, обнимая себя за плечи. – Спи крепко, Свободин.
Лёша кивает и скрывается в своей комнате, а я остаюсь в коридоре. Одна. Снова одна. Пытаюсь сдержать слезы.
Забегаю в комнату, откидываю одеяло и падаю на кровать.
Долго лежу в темноте, считая тени на потолке. А потом развожу широко ноги под одеялом и ныряю между ними ладонью, растирая скопившуюся влагу. Зажимаю рот рукой, когда довожу себя до быстрого оргазма.
Только вот из принципа в этот момент я не представляю мужа. Прямо передо мной, в воображении рисуются холодные светло-серые глаза и ямочки на щеках…
Глава 5. Виктория
Проснувшись ранним воскресным утром, решаю сделать утреннюю растяжку. Для этого включаю музыку, и чтобы не мешать младенческому сну своего мужа захватываю из своей комнаты наушники.
Расстелив гимнастический коврик, наслаждаюсь давно забытой болью в мышцах. По опыту знаю, что после вчерашней тренировки самая сильная боль будет завтра, но если правильно потянуться, то будет легче.
После растяжки располагаюсь на коврике и молча слушаю спокойную музыку.
Релаксирую.
Вдруг сквозь наушники слышу какой-то шум.
– Вика, блядь, – орёт Свободин.
– Что? – ничего не понимая, озираюсь.
– Почему домофон орёт, а ты его не снимаешь?
Подпрыгиваю быстро и несусь в коридор:
– Да?
– Доставка.
Блин. Совсем забыла, что на утро заказала продукты из ближайшего супермаркета. Нажимаю на кнопку и встречаю курьера.
Спустя десять минут на кухне появляется разъярённый полуголый муж.
– Скажи мне, ты больная? – кричит с горящими красными глазами.
Сжав зубы, раскладываю продукты.
– Чё ты молчишь опять, курица тупорылая?
Из глаз тут же брызгают слезы, которые я прячу за дверцей холодильника. Обидно так, что уши закладывает.
– Я просил тебя не шуметь с утра. Хотел выспаться в воскресенье. Я пашу всю неделю, как ломовая лошадь, чтобы обеспечить вас, – продолжает причитать мой кормилец.
Хочется сказать о том, что наш с ним
