родители. Хотя откуда это можно узнать? Ведь ни Софрон, ни Инара не спрашивали об этом, не думали, что стоит спросить. Зачем? Ведь всё хорошо. А если было бы не так, то каким-то образом Игнат сообщил бы. Верно? Или всё же нет? Ведь не все люди готовы говорить о проблемах: чужих или даже своих собственных…Было непривычно тихо. Лишь слегка потрескивал хворост, освещая то место, где они остановились. Насекомые снова перестали быть надоедливыми. Или их теперь просто не было? Как и птиц? Софрон и Игнат тоже молчали. Они сидели на тёмной траве рядом с костром.
– Доброе утро, – зевнула хранительница
– Утро… Утро… Утро… ро… – отозвалось эхо. Глаза Инары округлились. Она могла не обратить внимание на тишину, на непривычный оттенок травы, но… Эха точно не было, когда они ложились спать!
– Не волнуйся, мы просто ближе к Черте. Эхо – это её игра, – прошептал Софрон. Инара хотела спросить, почему он говорит шёпотом, но уже было открыв рот, поняла сама. Так не было угрожающего эха. На фоне тишины, оно действительно пугало. Зевнув снова, Инара присела рядом со спутниками. Софрон протянул ей уже достаточно остывшую тарелку, в которой угадывался грибной суп. Девушка улыбнулась. Наставник сам делал такие и учил Инару. И если у юной хранительницы достаточно редко получались ароматные блюда, то наставник научился использовать дары природы лучше, чем кто бы то ни был. В этот раз девушке не удалось избежать мытья посуды, хотя Игнат упорно и предлагал свою помощь. В итоге помощь юноши заключалась в том, чтобы проводить до реки и обратно к Софрону. И даже эта река казалась Инаре слишком… безжизненной. А может и мёртвой? Хотя нет. Вода была такая же, также куда-то текла, даже очень тихо, но журчала. Но в ней не было рыбы и даже водорослей видно нигде не было. В книгах, которые читала девушка, эта безжизненность показывалась как что-то страшное, безумно пугающее. Но сейчас Инара чувствовала лишь спокойствие. То, к которому стремятся все прийти на медитации, то, которое присуще только истинным храбрецам. Или это было всё-таки безразличие? Пожалуй, нет. Всё же спокойствие.
– Почему он на меня так смотрит? – растерянно спрашивал у кого-то Игнат о подобранном Инарой щенке.
– Съесть хочет, конечно! – отмахнулся Софрон. Отчего-то, несмотря не редкие шуточки в отношении юноши, мужчина был крайне серьёзен. Что-то беспокоило его. Он поджал губы, наблюдая, как его воспитанница играет с животным. И улыбается щенку, скачущему рядом с ним. Вернее наоборот. А хотя так тоже нормально. Именно воспитанница была причиной беспокойства. И, вроде бы, надо смириться с тем, что Инара уже почти совершила всё, что было необходимо от неё миру, что та маленькая девочка, которую растил Софрон, уже выросла, но… От осознания всего этого, на душе Софрона скреблись кошки. И, как бы то ни было странно, больше от второго, чем от первого.
Трава начала приобретать бордовый оттенок. Стоило остановиться. При последнем разговоре с Судьбой, он ясно дал понять Софрону, что именно в этот момент начнутся действительно испытания. И от каждого
