и кроссовки на всякий случай надела уже за дверью.
Всю ночь лил дождь, улица встретила ее влажной прохладой, пришлось сразу же лезть в рюкзак и менять ветровку на легкую куртку. Земля на газонах словно набухла, переползла на вчера еще безукоризненно чистые дорожки. Трава и цветы полегли, зато тщательно промытые кусты и деревья выглядели довольными и подставляли солнцу листья, крепенькие и блестящие, словно посыпанные алмазной крошкой. Вика жмурилась от прыгающих в глаза малюсеньких солнечных зайчиков.
Мир раннего утра оказался суетлив и не слишком приветлив: ее обгоняли недовольные и не до конца проснувшиеся бегуны, оглушали воплями дети, которых родители волокли в детский сад. Но девочка знала, куда шла: конечно, на пешеходку, а потом в тот дворик, где вчера она встретила Платона. Вдруг он живет там рядом и пройдет мимо нее на занятия? Его платок, тщательно выстиранный и отглаженный, лежал в кармане ее гимназического жакета, и она то и дело касалась этого кармана рукой.
Во дворике под вывеской котокафе тоже было сыро, солнце сюда еще не добралось. Виктория обнаружила скамейку, втиснутую между двумя домами, сухую, поскольку над ней нависал край магазинного козырька, и устроилась на ней с ногами, сунув под спину рюкзак. Подбодрила себя: «Отлично, Вика, тут и поспать можно!» Она давно уже привыкла разговаривать сама с собой. Девочка глянула на окна котокафе и скорее угадала, чем разглядела за стеклом любопытные кошачьи мордочки. На душе стало чуточку легче, и она в самом деле задремала.
Сиплый голос, изрыгающий ругательства, топот и шарканье ног заставили Вику разом проснуться, и она в панике завертела головой, пытаясь понять, откуда надвигается опасность. Из-за развалившейся арки, частично закрывающей ей обзор, возник тип неопределенного возраста, лохматый и неопрятный. Сильно наклонившись вперед, постоянно заваливаясь вбок и мотая головой, он что-то тащил за собой по асфальту обеими руками. Это «что-то» при более внимательном взгляде оказалось кем-то, а точнее, мальчишкой лет десяти, маленьким и тощим. На нем была красно-белая курточка, которая складками собралась под мышками, обнажив впалый живот, и тренировочные штаны. Кроссовки, когда-то светло-зеленые, а теперь густо облепленные грязью, скребли задниками асфальт. Викторию поразило, что мальчик, которого взрослый волочил за ворот куртки, не кричал и не вырывался, а спокойно сложил руки на груди и смотрел в небо, только штаны время от времени поддергивал.
– Как ту собаку… – Наконец-то девочка разобрала в рычании лохматого типа хоть какие-то нормативные слова. – Ща я тебя тоже каменюкой, их тут полно. Прощайся с жизнью, паскуда мелкая!
У Вики от страха заледенело в висках. Она вдруг отчетливо поняла, что тут, похоже, замышляется убийство, а кроме нее, некому прийти мальчишке на помощь. Окна жилых домов в этот дворик не выходили, кругом только магазины и офисы, пустующие в ранний час. Чтобы выскочить за помощью на пешеходку, придется пробежать мимо лохматого, и тогда он, вполне возможно,
