привела такая система выбора начальников, автор настоящих воспоминаний мог лично убедиться при командировке из Ставки в Восточную Пруссию в начале войны.
Вскоре после начала наступления Самсоновской армии и накануне ее катастрофы я был срочно командирован Верховным Главнокомандующим к генералу Ренненкампфу с приказанием обратить его внимание на правый фланг вверенной ему 1-й армии, и лично убедиться в надежности мер, принятых для его обеспечения.
Дело заключалось в том, что верховное командование справедливо опасалось, как бы немцы, пользуясь своим господством на Балтийском море, на побережье коего правый фланг 1-й армии опирался, не сделали попытку нападения на этот фланг со стороны моря и этим бы лишили армию свободы маневрирования, когда эта свобода, после начала наступления Самсоновской армии, была генералу Ренненкампфу особенно нужна для согласования с ней своих действий.
Эти опасения были тем более обоснованы, что, согласно поступившим в Ставку агентурным сведениям, немцы спешно сосредоточивали в Куриш-Гафе мелко сидящие суда, при помощи которых они и могли предпринять десантную операцию не только против правого фланга 1-й армии, но даже в ближайший ее тыл.
Между тем сведения, поступавшие о положении дел на правом фланге 1-й армии из штаба Северо-Западного фронта или, вернее говоря, отсутствие этих сведений, заставляло предполагать, что ни главнокомандующий фронтом, ни командующий 1-й армией не отдают себе ясного отчета об опасности этого положения.
Выехав из Ставки на автомобиле прямо в Восточную Пруссию, я принужден был оставить его в Ковно, так как загромождение шоссейных дорог не позволяло быстрой езды, и отправился далее с этапным поездом в Инстербург, где находился генерал Ренненкампф. Приехав туда, я отправился с вокзала в гостиницу, где расположился генерал Ренненкампф со своей свитой.
Там я застал такую картину: на застекленной веранде, сообщающейся широкими дверями с ресторанным залом, сидело за длинным обеденным столом человек 20 офицеров, а во главе стола сидел у самых дверей, ведущих в ресторанный зал, сам генерал Ренненкампф.
Посадив меня рядом с собой и поверхностно расспросив о цели моего приезда, генерал Ренненкампф громогласно продолжал с сидевшими за столом разговоры на разные оперативные темы.
Осмотревшись, я был прежде всего удивлен тем, что почти все, сидевшие за столом, были совсем молодые офицеры, по-видимому, адъютанты и ординарцы командующего армией; штаб-офицеров Генерального Штаба было среди них всего два.
К столу во время обеда часто подходил хозяйничавший у стойки ресторана буфетчик, с которым сидевшие за столом говорили по-немецки, заказывая ему кушанья и пиво.
Этот буфетчик был немец, едва ли, судя по его интеллигентному лицу и выправке, не переодетый немецкий офицер.
Его по непростительному недомыслию оставили на своей должности квартирьеры штаба при отводе гостиницы
