ты, трибун!
– Говорю, что думаю, – буркнул Игорь и закурил.
– Держи при себе то, что думаешь.
– Не собираюсь.
– Схлопочешь!
– Что-о?
Игорь и Юрка уставились друг на друга. Через несколько секунд Игорь усмехнулся и откинулся.
– Свежий ты человек, Юра. Целина. Удивительное дело. Тебя бы к нам на судно. Вы вообще-то комсомольцы или нет?
– А ты, наверное, секретарь? Освобожденным секретарем работаешь? – спросил Димка.
– Не твоего ума дело. Тебя-то к судну и подпускать нельзя.
– А иди ты… в судно!
– Товарищи! – воскликнула Галя и хлопнула ладонью по столу. – Из-за чего вы ссоритесь, я не понимаю! Какие странные! Давайте лучше сыграем во французского дурака.
– Блестящая идея, – вяло откликнулся Шурик.
Игорь встал и ушел.
– Психованный он у вас какой-то, – сказал Юрка Шурику.
Шурик был растерян. Эти ребята ему почему-то нравились. Игорь зря орал. Не хватает у человека юмора, что поделаешь! Пожиратели! Вот потеха! На судне мы таких обламывали в два счета. И эти где-нибудь обломаются. И все-таки Игорь – молодчина.
Эндель Хейс, не краснея, посмотрел на ребят и встал.
– Игорь Баулин не психованный. Принципиальный. Принципы! – вы знаете, что это такое? Извините, пошел закуривать.
– От сна еще никто не умер, – пробормотал Шурик и взлетел на полку.
– Вот теперь и сыграем, – сказал Димка и стал раздавать карты.
Ночью поезд идет вдоль болот. Сделай себе щелку между шторами и смотри на залитые лунным светом кочки и лужицы. Ты лежишь в длинном пенале, набитом людьми, как перышками. Пахнет одеколоном и сыром «Рокфор». Рядом с тобой, за стенкой толщиной в сантиметр, лежит человек с железными челюстями и железными принципами. Все им ясно, железным. Плюс и минус. Анод и катод. Но все-таки это здорово – лежать в теплом пенале, а не блуждать где-то там, в мертвом болоте.
На перроне Таллинского вокзала Игорь крикнул весело (на его шее висела молодая женщина):
– Гуд бай, пожиратели!
– Пока, перегонщики! – проорал в ответ Димка и отсалютовал выхваченной из рюкзака поварешкой.
Глава 5
Ну вот он, морской пляж.
– Пляжи мне всегда напоминают битву у стен Трои, – сказал Алик.
– Мне тоже, – сразу же откликнулся Димка. – Помню, как сейчас: идем у стен Трои втроем: Гектор, Алик и я, а навстречу нам…
– Пенелопа! – воскликнула Галя и сделала цирковой реверанс.
– Ты хочешь сказать, Елена, – поправил Алик, – тогда я Парис.
– Я ухожу из Трои. Я Менелай, – заявил Димка.
– А я? А я кто буду? – заорал Юрка. – Меня-то забыли!
– Кем ты хочешь быть? Говори сам.
– Черт возьми! – Юрка зачесал в затылке. – Не помню ни одного. Мы же это в третьем классе проходили.
– Тогда
