и похвалил: «Ты, Буся, играл лучше всех».
Писатель Анри Барбюс в известной книге «Сталин» факт той встречи подтверждает: «Как сейчас вижу восторг двух маленьких чародеев – пианиста Арнольда Каплана и скрипача Буси Гольдштейна, рассказывавших мне, как они после своего триумфа в консерватории были у Сталина». По словам племянника пианиста Льва Харитона, Сталин сказал безмерно обрадованным мальчишкам:
– Вот от меня награда. Когда вырастете, не зазнавайтесь. Увидите меня на улице, остановитесь и поздоровайтесь.
Согласно другой легенде, где фигурирует один Буся, после выступления в Кремле и премии, 5000 рублей, Сталин пошутил: «Ну, Буся, теперь ты стал капиталистом, наверное, настолько зазнаешься, что не захочешь пригласить нас в гости». И услышал якобы неожиданно в ответ: «Я бы с большой радостью пригласил вас к себе, но мы живем в тесной квартире, и вас негде будет посадить». Не миф, а факт: квартиру в Москве 13-летний скрипач получил в новом доме на Земляном Валу, 14–16, построенном в 1934 году.
О Бусе, как о Чапаеве, слагали анекдоты. Ходил он якобы до старости в коротких штанишках. В тех, в которых выступал перед Сталиным. Сочиняли анекдоты о его маме, говорившей в кабинетах начальников, якобы как еврейки на одесском Привозе. Пишут, что талант вундеркинда угас. Поводы для легенд и анекдотов были.
До войны, в 13 и 15 лет, Гольдштейн возвращался в Москву лауреатом международных конкурсов. Ввойну, будучи студентом, выезжал на фронта. Когда играл музыку Бетховена и громкоговорители доносили звуки скрипки до германских окопов, немцы прекращали стрелять. Полгода выступал на Северном флоте. Запустил учебу, не сдал экзамен по истории ВКП(б). Его исключили из Московской консерватории и восстановили спустя десять лет, в год смерти Сталина.
За тридцать пять лет солист Московской филармонии в капиталистической стране выступил единственный раз. Студия записи «Мелодия» годами не записывала игру Буси – Бориса Гольдштейна, которая поражала уникальным звуком, «нежным и резким, мягким и жестким, смелым и застенчивым». (Заступился за него Шостакович.) Ему не давали в концертных залах Москвы играть то, что любил. Отправляли на гастроли туда, где мало кто хотел слушать классическую музыку.
Почему? Его биограф пишет, что разгадку травли надо искать в архивах Министерства культуры. Мне кажется, причина дискриминации на поверхности, и не в «пятом пункте», как можно подумать. Причину назвал Лев Харитон. Его отец, адвокат, восемь раз выступал в судах, разводивших «доброго, мягкого и простодушного» Бориса с женами. «Газеты, – по его словам, – стали писать о “развратнике”. Был жуткий фельетон в “Комсомольской правде”, который читала тогда вся Москва». За подобное «моральное разложение» после публикации пасквилей загнали в угол замечательного артиста.
Арнольд Каплан (справа) и скрипач Борис Гольдштейн
Из западни вышел способом, которым при Брежневе воспользовались многие евреи в СССР.
