мне очень нужно уйти на два часа раньше, – твердо сказал я, вдохновленный несправедливостью своего положения.
– Тебе-то, может, и нужно, да только ты на этом прослушивании никому не нужен. То, что ты пускаешь слюни, глядя на айдолов, и не слишком ужасно поешь, певцом тебя не делает. Держись за рабочее место покрепче, а то быстро тебе замену найду!
У меня невольно сжались кулаки. За три года работы здесь я никогда не отлынивал, приходил задолго до начала первой смены и задерживался после второй. Конечно, из-за того, кто я такой, шансов на хорошую карьеру у меня не было, и все же капельку уважения я своим трудом заслужил. Но сказать все это вслух у меня язык бы не повернулся, и босс это знал. Иногда мне казалось, он наслаждается тем, что я готов выполнить любой его приказ.
– Когда-то и я мечтал в университете учиться, – снисходительно сказал босс. Он уже понял, что выиграл спор. – Но это все просто дурацкие мечты. Чтобы поступить, нужно готовиться, а это дорого. Певцов вообще с детства таскают по всяким учебам. Хватит фантазировать, иди работай! Не видишь, сколько посуды накопилось?
Я уныло начал загружать посудомоечную машину. Но в семь часов, дождавшись, когда босс скроется в подсобке, я выскочил на улицу, не давая себе времени передумать. В зале сидели посетители, и они проводили меня удивленными взглядами, но я только втянул голову в плечи и помчался к метро. Пятнадцать станций, потом пересесть на линию пять и… И тут раздался звонок телефона.
«Хён! – гаркнул босс. Сбросить вызов я не решился. – Либо возвращайся, либо уволен! Да как ты к работе относишься?! Бесишь меня третий раз за день!»
На заднем плане слышались негромкие голоса посетителей: босс, конечно, орал в телефон прямо при них. Я злорадно подумал, что, может, готовит он и отлично, но почтительность к гостям – не его сильная сторона.
«Если через пять минут тебя тут не будет, прощайся с работой, – резко сказал босс. – Я не шучу».
Он завершил вызов, я по инерции пробежал еще несколько шагов и остановился посреди улицы. Станция метро уже маячила впереди. Я смотрел на нее тоскливо, как путник, который замерзает зимой в горах и понимает, что уже не доползет до спасительного огонька.
Мы с мамой снимали квартиру в обшарпанном трехэтажном домишке, своей у нас не было. Ее родня жила на другом конце страны, и мы постоянно посылали деньги ее матери и сестре, хотя я никогда их не видел. Мне казалось, так мама заглаживает вину за то, что опозорила семью.
Если меня уволят, что я ей скажу? Я и так не могу обеспечить нам приличную жизнь, а тут… Я еще раз глянул на вывеску «Станция Синчон», сиявшую вдалеке, и побрел обратно. Потерять то, что имеешь, куда страшнее, чем отказаться от мечты, – так устроена жизнь, не осуждайте меня.
Когда смена закончилась, я все равно поехал в бар «Лисий хвост». Прослушивание наверняка затянулось, вдруг успею? Когда я добрался, было всего-то десять: всех желающих вряд ли посмотришь за два часа!
Бар был дорогой и тихий: темные стены, растения в
