Она помотала головой. – Не понимаю, о чем вы говорите. Она ехала в Лондон, чтобы объяснить мне… Не знаю, что именно! Но она утверждала, что все будет хорошо! Это ее слова! Она же мне обещала! – Гризельда беспомощно взглянула на мужа.
Тот, не отвечая, опять обернулся к Эстер:
– Что вы такое говорите? Это не объяснение! Если вчера вечером миссис Фэррелайн была совершенно здорова, она просто не могла… – Он запнулся, подыскивая слово помягче. – Не может быть, чтобы ее не стало. Без всякой… О господи, я думал, вы – сиделка! Стоило нанимать сиделку, чтобы такое случилось! Вы хуже чем бесполезны!
– Минуточку, сэр, – рассудительно заговорил начальник вокзала. – Если досточтимая леди была уже в годах и у нее было больное сердце, она могла скончаться в любой момент. Слава богу, что ей не пришлось мучиться!
– Что значит – не пришлось мучиться? Она же мертва! – взорвался Коннел Мердок.
Его жена закрыла лицо руками и упала на стоявший рядом стул:
– Она не могла умереть! Она собиралась объяснить мне… Я этого не вынесу! Она обещала!
Коннел посмотрел на нее со смешанным выражением растерянности, гнева и беспомощности, а потом попытался ухватиться за спасительную соломинку:
– Пойдем, милая! Это, правда, так неожиданно, но нам и в самом деле остается благодарить бога, что она не страдала. Ничего не поделаешь!
Гризельда подняла на него полные ужаса глаза:
– Но ведь она не… И даже письма не оставила! Это же так важно! Я так никогда и не… Это ужасно! – Она опять закрыла лицо и разрыдалась.
Ее муж, словно не замечая мисс Лэттерли, обратился к начальнику вокзала:
– Понимаете, жена была так привязана к матери… Для нее это страшный удар.
– Вполне естественно, сэр, – согласился тот. – Как же иначе? Это каждому нелегко, тем более – такой чувствительной молодой леди.
Миссис Мердок внезапно поднялась.
– Я хочу ее видеть! – потребовала она, направляясь к дверям.
– Но, милая! – запротестовал супруг, схватив ее за плечо. – Это вовсе ни к чему! Тебе необходимо отдохнуть. В твоем положении…
– Но я должна! – Вырвавшись, женщина обернулась к Эстер, такая бледная, что веснушки у нее на щеках казались пятнышками грязи. Глаза ее горели:
– Что она вам сказала? Она должна была что-то передать мне! Что-то такое, из-за чего она собралась приехать! Что-то насчет меня! Она что-нибудь говорила?
– Только то, что намерена убедить вас в отсутствии каких-либо причин для беспокойства, – мягко ответила сиделка. – Она была в этом совершенно уверена. Вам совершенно не о чем волноваться.
– Но почему? Почему? – воскликнула Гризельда. Она протянула вперед руки, словно намеревалась схватить ее за плечи и встряхнуть, но не посмела. – Вы не ошибаетесь? Нет, она так не считала! Я знаю, она просто меня щадила…
– Не думаю, – убежденно отозвалась
