Они делали то, что священники не могли или не хотели делать, а именно, давали людям практические советы для жизни. Первые израильские мудрецы были глубоко набожными людьми, строившими свое учение на фундаменте религии17. И хотя ранние школы мудрости скорее поддерживались царём, нежели храмом, священники вряд ли были против их верности Яхве и Его закону.
Б. Основные убеждения
Помимо страха Господня, ключевыми пунктами богословия учителей мудрости были следующие положения:
1. Бог – творец вселенной (Иов 28:23–27; 38:4-39; Прит. 3:19–20; 8:22–34). Следствия этой доктрины: (1) Человек – нравственное существо, ответственное перед Творцом за своё отношение к другим существам. На этой доктрине построено этическое содержание книг мудрости18. (2) Бог скорее воспринимается в масштабе всего мира, нежели в узких националистических рамках. Он – Бог всего человечества, а не только Израиля.
2. Бог – источник мудрости (Иов 9:4; 11:6; 12:13; 32:8; Прит. 2:6; 8:22–31). Мудрость – это слово Божье, выраженное в природе и человеческой жизни, освещаемое прямым откровением закона19. Родители и учителя – это хранители мудрости. На них лежит ответственность за её передачу, тогда как молодёжь ответственна за её восприятие.
3. Каждый человек несёт нравственную ответственность за положительное влияние на общество. Он не должен вредить соседу ни словом, ни делом. Он должен обеспечивать как себя, так и свою семью. Он должен раскрыть данные ему Богом способности.
4. Нравственный мир живёт по закону причины и следствия. Праведность вознаграждается, а порочность подлежит наказанию (напр. Прит. 10:30). Когда этот принцип столкнулся с реальностью, учителя мудрости попытались исследовать и объяснить видимое противоречие.
Годами обсуждался вопрос, содержат ли библейские поэтические книги какую-либо концепцию жизни после смерти. Критически настроенные богословы в целом не допускают возможности возникновения у еврейских богословов мыслей о бессмертии до периода изгнания. Любой текст, который может выражать такую надежду, низводится до выражения ожиданий «этого мира». Но даже на первый взгляд эта точка зрения вызывает вопросы. Надежда на жизнь после смерти буквально пронизывала богословие соседних народов (особенно Египта) ещё до того, как Израиль сам стал народом. Как же вышло, что израильтяне оказались неспособны выразить эту надежду до завершающего этапа ветхозаветной истории?
Недавние богословские исследования таких критиков, как Дауд20 и Бришто21, заставляют снова вернуться к вопросу о надежде на жизнь после смерти в поэтических книгах. Евангелие лишь окончательно прояснило вопрос о жизни и бессмертии (2 Тим. 1:10). И хотя их надежда не была так явно определена и столь же прочно обоснована, как у новозаветных верующих, похоже, что ветхозаветные святые также ожидали жизни после смерти.
Примечания
1 Порядок пяти свитков Мегиллот повторяет последовательность праздников, для которых они предназначены: Песнь
