Америго Веспуччи, Мендоса, Бастидас, Кабрал, Солис, Бальбоа. Эти мореплаватели проплыли вдоль восточных берегов Америки, отмечая на карте их границы: триста шестьдесят лет назад их несло к югу то самое течение, которое теперь несет и нас с вами. Представьте, друзья мои, мы пересекли экватор как раз в том месте, где пересек его Пинсон в последний год пятнадцатого века, и мы приближаемся к тому самому восьмому градусу южной широты, под которым Пинсон высадился тогда у берегов Бразилии. Годом позже португалец Кабрал спустился южнее – до Порту-Сегуру. Затем Веспуччи во время своей третьей экспедиции, в 1502 году, продвинулся еще дальше на юг. В 1508 году Винсент Пинсон и Солис соединились для совместного обследования американских берегов, и в 1516 году Солис открыл устье реки Ла-Платы, но там его съели туземцы. Честь же первым обогнуть новый материк выпала Магеллану. Этот великий мореплаватель в 1520 году направился к Америке с пятью судами. Он проплыл вдоль берегов Патагонии, открыл порт Десеадо, а также бухту Сан-Хулиан, где долго простоял. Затем, открыв за пятьдесят вторым градусом широты пролив Онз-Миль-Вьерж, который впоследствии получил его имя, Магеллан вышел в Тихий океан. Ах, какую радость он должен был почувствовать, как забилось от волнения его сердце, когда перед его глазами, сверкая под лучами солнца, раскинулось новое море![36]
– Как бы мне хотелось быть там! – воскликнул Роберт, воодушевленный словами географа.
– Мне тоже, мой мальчик, и, конечно, я не упустил бы такого случая, родись я на триста лет раньше.
– Но это было бы печально для нас, господин Паганель, – отозвалась леди Элен, – ведь в этом случае вас не было бы с нами на палубе «Дункана» и мы не услышали бы всего того, что вы сейчас рассказали нам.
– Другой бы рассказал вам об этом вместо меня, сударыня, и он еще прибавил бы, что западный берег Америки был исследован братьями Писарро. Эти искатели приключений основа ли здесь много городов. Куско, Кито, Лима, Сантьяго, Вильяррика, Вальпараисо и Консепсьон, куда направляется наш «Дункан», обязаны им своим существованием. Открытия братьев Писарро дополнили открытия Магеллана, и очертания американских берегов были, к большому удовлетворению ученых Старого Света, занесены на карту.
– Ну, я не удовлетворился бы этим, – заявил Роберт.
– Почему же? – спросила Мери, глядя на своего юного брата, увлеченного рассказом обо всех этих открытиях.
– В самом деле, мой мальчик, почему? – с ободряющей улыбкой спросил и лорд Гленарван.
– Да потому, что я захотел бы узнать, есть ли еще что-нибудь за Магеллановым проливом.
– Браво, друг мой! – воскликнул Паганель. – Я тоже захотел бы узнать, простирается ли материк до Южного полюса или там открытое море, как предполагал Дрейк, один из ваших соотечественников. Итак, несомненно, что если бы Роберт Грант и Жак Паганель жили в семнадцатом веке, то они непременно отправились бы вслед за двумя голландцами – Схаутеном и Ле Мером, стремясь, как и они,
