ему даже нравится говорить правду. – Твой отец, Кирилл, из соррентийского клана. Мать, Аделина, рядовая сотрудница его лаборатории. Когда она забеременела, на секретном совещании вышло постановление о ликвидации опасной пары. Для операции была выбрана дубрава Валериана.
– Где они? Вы убили их?
Я не понимала, что должна говорить или спрашивать. Даже кричать не хотелось, так как его слова пока не доходили до моего сознания. А вот понимание, что он никогда не был моим защитником, наоборот слишком сильно разгоралось в сердце, отчего неистово захотелось вцепиться ему в горло, настолько жажда и желание узнать всё сплелись воедино, выворачивая эмоции наружу. Во время трансформации у меня путались чувства. Я слышала глазами, видела через запахи, а через уши различала оттенки. Настоящая мешанина, в которой так легко утонуть.
Сейчас со мной происходит нечто подобное, так как я откуда-то знаю, что именно чувствует Птолемей. Знаю, что он мне не рад. Знаю, что он никогда меня не любил и не уважал, считая обузой, которую никак не удавалось сбросить с плеч. И точно знаю, что он не случайно отправил меня к Яну.
– Дампиры – проклятие для обоих видов. Бабы людского рода дохнут во время родов, а рождённые дети не выживают. Вампирши и вовсе неспособны зачать от человека. Ваш случай стал уникальным, Кирилл действительно любил Аделину, так что он самостоятельно провёл роды путем кесарева сечения на седьмом месяце беременности. Ты пила материнское молоко, когда пришли мы. Кирилл защищался до последнего, но был застрелен Валерианом. Аделину убил я, когда она пыталась остановить моего наставника, – холодно заговорил Птолемей. – Мы могли убить и тебя, ведь твоя смерть выгодна всем, но в голову Валериана пришла «удачная» мысль, ведь ты родилась человеком, – патрон скрипнул зубами, прикладываясь к стакану. – Тела твоих родителей сожгли. Тебя спрятали, а потом «случайно» обнаружили во время другой операции. Мой наставник хотел воспитать тебя настоящей охотницей, веря, что ты окажешься сильнее и способнее людей, – Птолемей фыркнул, видимо вспомнив, насколько удачной я оказалась. – Но умер прежде, чем стало ясно, что это не так.
– Скажем так, не дожил до момента, когда это оказалось правдой, – я горько усмехаюсь, вспоминая все свои неудачи и промашки на Псарне, а потом на охоте.
Я была неуклюжей, всё время ошибалась, плохо запоминала, что говорят. Словом, совсем не подходила. А теперь вот. Из охотника превратилась в хищника. Что за глупая драма!
– Да, ты изменилась. Удивительно, как Ян понял, что ты из себя представляешь? Что между вами произошло?
Сумрачно глядя на Птолемея, я проигнорировала его вопрос, так как сама не понимаю, что именно произошло между нами. Я до сих пор не понимаю, что чувствую к Яну. В одном углу ринга бушует ярость на вампира за убийство дубравы, а в другом… я не могу забыть, каким он был, когда я превращалась. Эта жгучая смесь выжигала мою ненависть, трансформируя её в нечто другое. И вопрос был только один – переступлю ли я черту.
Сейчас
