мешаю. Дайте на опохмел, уйду. И вообще, я теперь к тебе буду за бабками заходить.
– За какими бабками? – опешила Ирина.
– Мне баба Зина всегда на бутылку подбрасывала. Теперь твоя очередь.
Похоже, сосед начал наглеть. Несмотря на мутное с похмелья сознание, рассуждал он логично. Новая соседка переезжает и нанимает грузчиков, чтобы перевезти шмотки. А мужиков нет. Значит, она одинока и, как следствие, беззащитна. Можно наезжать по полной программе. Галка, похоже, тоже это просекла, потому что отошла в сторону и стала что-то возбуждённо говорить в свой «Сименс». А потом, минут через пятнадцать, когда Митяй надоел уже до чёртиков, подкатил совершенно пацанский чёрный «Ниссан – Патрол» с тонированными стёклами, из которого вылезли Ромка с Пенделем и доступно объяснили охамевшему соседу, как нужно себя вести с дамами.
Митяй, глядя на двух крепких парней в адидасовских трениках, кожанных куртках и с золотыми цепями в палец толщиной на бычьих шеях, натурально струхнул и,наверное, убежал бы, но ноги не слушались. Он так и стоял, мелко вибрируя коленками и стуча зубами от ужаса. А по штанам расползалось мокрое пятно. Никак не ожидал он, что за новую соседку вот так просто приедут и вступятся откровенные бандиты. Пацаны его даже бить побрезговали. Проведя краткую, но убедительную воспитательную беседу, они взяли каждый по баулу и потащили наверх.
– Вот ты куда переехала, – скорее констатировал факт, чем спросил Ромка, оглядывая обстановку.
– Да, – подтвердила Ирка, присаживаясь на скрипучий древний диван.
– Не хоромы.
– Сволочь, Князь этот, – хмуро бросил Пендель. – Нашёл на ком отыграться. Гоблин правильным пацаном был. И не его вина, что та стрелка стрельбой закончилась. Смирновские всегда беспредельные были. Нас надо было не пистолетами, а автоматами заряжать.
– А ты пойти, предъяву ему кинь! – вдруг, разозлился Ромка. – Сам знаю, что он сволочь. А что сделаешь?
– Свалить бы от него.
– Как? Сам знаешь, туда вход копейка, а выход – не рассчитаешься.
– Это да. Ладно, ехать надо. Проводите?
– Проводим.
Алкаши, кучковавшиеся под навесом разливайки, уже переместились поближе и сейчас сидели на детской площадке и бурно что-то обсуждали. В толпе Ирка сразу заметила помятое лицо Митяя. Жалуется, наверное, как с ним жестоко обошлись.
– Ты, Ир, не с тесняйся, звони, если что, – нарочито громко, чтобы слышно было на площадке, сказал Ромка. – А, если, этот дрыщ ещё раз сунется, сразу сообщи. Придем, ноги выдернем. Да и остальным тоже.
– Кому остальным? – поинтересовалась Ирина.
– А кто сунется, тому и выдернем. Или в лесочек отвезём и живьём прикопаем. Пацаны за тебя горой встанут.
На детской площадке притихли. Похоже, проняло. И правильно. Пусть знают, что за Ирку есть кому спросить. Даже на душе отлегло, и двор покакзался не таким уж и неприветливым. Жить везде можно.
А потом, они стали заниматься квартирой. Всё расставили,
