стены находился специально вырытый широкий ров, в котором было тренировочное стрельбище, по-видимому, тоже оставшееся с царских времен. Там почти ежедневно проходили учебные стрельбы, и когда мы слышали, что они кончаются и солдаты уходят, мы сразу же перебирались через стену, прыгали в этот ров и выискивали гильзы от стреляных патронов – красивые такие, латунные, красноватые гильзы. Эти гильзы были очень нужны красноармейцам: они отчитывались ими за стрельбу, но гильзы обычно терялись где-то в песке, во время стрельбы солдаты не очень-то думали о них, и после их ухода довольно много гильз оставалось. Мы отдавали гильзы солдатам, а они за это разрешали нам пострелять из боевой винтовки по мишеням, изображавшим японских самураев.
Мишени были старые, тридцатилетней давности, изготовленные еще во время Русско-японской войны 1904/5 года. И вот теперь, после столкновений с японцами у озера Хасан и на Халкин-Голе (1934–35), они снова оказались востребованы.
Боевые винтовки были еще старше, образца 1891 года, слегка модернизированные в 1930 году. Они были тяжелыми, четыре с половиной килограмма, и мальчикам нашего возраста, 9–12 лет, стрелять стоя, держа винтовку на весу, было очень трудно, практически даже невозможно, и мы обычно стреляли лежа. Но конечно, то, что мы научились стрелять, было очень важно: научились переносить отдачу (винтовка сильно отдавала в плечо), отводить ухо, чтобы выстрел не оглушал, научились быстро перезаряжать и так далее. И когда в дальнейшем, несколько лет спустя, я получал призовые места за стрельбу в военном училище и в своем полку на фронте, я думаю, что не в последнюю очередь это было потому, что еще десятилетним мальчиком я научился стрелять из боевой винтовки.
2007–2008
Фронт
Выпьем за тех, кто командовал ротами.
Рассказы о фронтовой жизни, о зимнем наступлении в Восточной Пруссии 1945 г. и о взятии Кенигсберга, записанные на аудиопленку И. Ю. Юрьевой в 1999–2002 гг., преобразованы мною в два цикла новелл. Особенности устной речи при этом сохранены. Публикуются впервые.
1. Рассказы командира взвода
«Мимо-Гомельская» дивизия
Наша дивизия – 324-я – формировалась в Рязанской области во время битвы за Москву. Она входила в 50-ю армию и воевала на 2-м Белорусском фронте.
Долгое время нашей дивизии не давали никаких орденов или званий, не знаю почему: тогда всякие почетные названия сыпались направо и налево – Курская, Орловская, Киевская, Таманская… ордена Суворова, ордена Кутузова и т. д. А нашу дивизию трижды представляли к ордену Красного Знамени – и безрезультатно, и мы для смеха называли ее Трижды-орденопросная. А тут во время летних боев в Белоруссии мы прошли в двух километрах от Гомеля, соседней дивизии дали название «Гомельская», а нашей опять ничего, так что стали называть ее в шутку еще и Мимо-Гомельская: «324-я стрелковая Мимо-Гомельская Трижды-орденопросная дивизия». Но потом всё-таки ей дали за Верхний
