все на своем пути, но мягкое направление такой неимоверной силы дает возможность не расплескать энергию, не утратить силы, а наоборот, приумножить, усилить, создать из маленькой бурной речушки тихую, спокойную, огромную мощь. Расширить русло, углубить его, наполнить не только чистой водой, но и самой жизнью.
Сегодня я каялся перед Зурой и каюсь перед вами. Когда Зура только начинала все это, а я начинал давать деньги, мое жадное сердце скрипело и ныло. Мне было жаль тех крох, которые я отдавал этим детям. Я скряга до глубины души, ты, Айзек, хорошо это знаешь. Деньги я эти давал только потому, что очень люблю свою жену. Только из любви к своей супруге я был готов побороть мою алчность. Теперь, видя этих детей, понимая, насколько сильно они могут изменить мир вокруг себя, сделать его добрее и лучше, мое сердце стало спокойным. Оно отпустило груз жадности. Моя любовь, Зура, не единожды спасала меня в этой жизни. Благодаря ей мое сердце может летать. Какое же счастье, ребята, любить и быть любимым», – окончил свое письмо Махта.
Папа улыбался с того момента, когда Махта написал «я скряга до глубины души, ты, Айзек, хорошо это знаешь», и дочитал письмо с этой улыбкой.
– Похоже, мне придется просить Зуру писать мне отчеты, от Махты этого не дождешься, – сказал папа.
– Возьмешь ее к себе в штат? – скептически посмотрела на него мама.
– Почему бы и нет? – внимательно смотрел он на нее, – она женщина опытная, воспитала пятерых детей, а теперь у нее свой класс. Мне интересно знать все, что знает она. Что за дети к ней попали, из каких семей? Как происходит эта борьба между учителем, учениками и их родителями? Это хорошая тема для диссертации. Возможно, даже для книги. Надо же как-то делиться педагогически опытом.
– Угу, и опытом боевых искусств, судя по тому, как достался Зуре этот класс, – бормотала Вера, выковыривая вишни из моего кусочка пирога, который я не доел.
– Неужели Махта действительно справился со своим скряжничеством благодаря любви? – недоверчиво переспросил я отца. Он громко засмеялся.
– Махта? Да никогда. Человек вообще не способен справится с такими болезненными вещами. Ему действительно легче, потому что он любит Зуру и делает это для нее. Но от этого жадность точно никуда не девается и с деньгами он с легкостью не прощается. Я отчетливо представляю как он пыхтит, скрипит, охает и вздохает, когда считает каждую копеечку. Зато как он горд, когда может похвастаться, что он меценат. Тем более, что работа Зуры действительно дает результат. Детям из бедных семей придется нелегко без образования. Но если она действительно сможет научить их добывать знания самостоятельно, то Махта прав, они действительно смогут менять мир вокруг себя. Не страдать от давления этого мира, не подстраиваться под него, а менять.
Мы еще долго сидели за столом, обсуждая
