чтобы ублажить, значит, высокое руководство из столичного города. А кто, кроме него, «Мастера» мог организовать всё на высшем уровне? Да никто!
На сборы – минута, и в путь! Ехали долго, почти всю ночь и еще полдня. Остановились возле заказника, специально отведённого для таких важных охотников. Там живности водилось весьма обильно, так как места были очень глухие и дикие. Охоту он организовал и провёл в тот раз на высшем уровне, сам себя превзошел. Награду потом, кстати, хорошую получил. Гости из центра к вечеру того же дня завалили лося и уже к утру из засидки на овсах с мастерски сделанного Охотником лабаза взяли здоровенного, матёрого ломыгу, так местные называли медведя, пудов, эдак, на двадцать пять, а то и все тридцать. «Мастер» и сам был чрезвычайно удивлён столь результативной и быстрой охоте, ибо до нынешнего дня таких великанов, как этот подстреленный медведь, никогда ещё не приходилось встречать. Радость по поводу великолепных трофеев, ценных и неожиданных, взятых очень быстро, была бурной, а празднование столь удачного начала охоты длительным и обильным. Гуляли по этому поводу на поляне под вековым дубом, гуляли широко и щедро, импровизированные столы ломились от заморских яств и напитков, а посему уток на вечернем пролете стрелять не пошли, просто высокие гости оказались не то чтобы не в состоянии, а отказались от переизбытка и так больших впечатлений.
У Охотника по этой причине появилось свободное время, и он решил с самого раннего утра пойти побродить по лесу и перелескам, да по тетеревам и вяхирям, которых водилось здесь в изобилии, пострелять, в меткости поупражняться и домой для копчения пернатой дичинки привезти. «А может, городские охотники потом всё скупят? Оптом ведь отдам, дешёво! Они ведь любят изысканную еду, да только ходить много, чтобы подстрелить тетерева или глухаря, ленятся, а без ходьбы по вырубкам да перелескам птицу не добыть», – думал он, укладываясь спать пораньше, чтобы завтра подняться затемно, пока солнце не встало.
С первыми лучами солнца, когда оно только начало показываться из-за горизонта, Охотник был далеко от лагеря, так как пробудился задолго до восхода. На завтрак у него ушли секунды, выпил чаю холодного, бросил в рот кусок колбасы, заел хлебом чёрном, взял с собой пару бутербродов и двинулся в путь. Отойдя от бивака на довольно значительное расстояние, он двинулся вдоль края глубокого оврага, начинавшегося на опушке леса и уходившего в самую глубь дикого урмана. Не пройдя и полкилометра, на влажной от росы земле Охотник вдруг увидел отпечатки волчьих лап. Никто не смог бы заметить эти следы, где и трава-то была едва примята, но только не он, не даром ведь ««Мастером» звался. Внутри него тут же, где-то очень глубоко, пробежал маленький сквознячок, который всегда появлялся в тот момент, когда он чувствовал присутствие зверя. Азарт преследования, поиска и добычи проснулся мгновенно и дико заиграл в Охотнике в полную силу. Именно этот миг – момент пробуждения
