не скоро. У него никогда не было большой банды, а сейчас он, скорее всего, заберёт людей Круглого себе, как и его бизнес. Чтоб во всём разобраться, нужно недели две, а то и больше… – размышлял вслух Рорик.
– Мы за это время наймём побольше людей. Хотя сначала нужно с долгами разобраться. Кому ты там ещё должен?
– Да всего два человека ещё…
– Ладно, потом разберёмся…
Тут в подвал зашёл парень лет шестнадцати на вид. В руках он нёс железную миску с горячей похлёбкой и какой-то корень.
– А вот и еда, спасибо, Вик, – сказал Рорик.
Парень поставил миску и быстро удалился.
– Там, кстати, на следующий день мясо и овощи привезли, – сказал Рорик, когда я начал есть.
– Фою ш мать… – с набитым ртом выругался я.
– Что? Невкусно? Слишком горячо?
– Да нет, мясо пропало за три дня, да?
– Почему? Мы его заморозили. Даже перемалывать не стали. Повара боятся работать с таким дорогим мясом.
– А откуда такой холод берётся для заморозки? – спросил я, проглотив очередную ложку бульона.
– Так с кристаллов. Одни греют, другие светят, третьи охлаждают… – пояснил Рорик мне, словно ребёнку.
– Да, точно. Иногда забываю, что тут есть магические кристаллы.
– Никакой магии. Чисто химические реакции. Молекулы пералитмедиалфатонита окисляются, и начинается процесс медленного титума молекул дионитуса…
– Стоп, дай поесть спокойно, не грузи, – заткнул я парня.
Но сидеть молча он не мог и через минуту снова заговорил:
– У нас, кстати, есть два пленника. Мы их в морозилке оставили, чтоб жизнь пивом не казалась. Один из них утверждает, что знает, где ночные детей держат, представляешь?
Я аж выплюнул еду, обрызгав стоявшего спереди Рорика.
– Что ты сказал? С этого нужно было начинать!
Глава 26
Ждёт, когда я крикну, выплесну боль И станет моим проклятьем вечный город. Здесь меня никто не слышит Деньги, кровь, гордыня и спесь Держат на себе величье этих стен. Не поможет стать им выше Слов и судеб адская смесь И стремленье вверх во имя перемен. Властью и тщеславьем ты опьянён В прошлом и грядущем – непрощённый…
Я поднялся, несмотря на тошноту, головокружение и слабость. Судя по моему состоянию, сейчас день. Но я должен вытащить из этого ублюдка всё, что он знает о детях и ночном клане.
Пленники были связаны и лежали прямо на полу в холодильной комнате. Подняться или куда-то отползти они не могли, так как их ещё привязали к железным канализационным трубам, на удивление прочным. Головы были полностью перевязаны чем-то вроде скотча. Он закрывал глаза, уши, рты. Лишь нос торчал из прорези в этой обмотке.
– И сколько они так лежат? – спросил я.
– Столько же,
