и отдельная глава о «советском исламе». По настоянию «верхней инстанции» ее решено было исключить. В зале после такого разъяснения послышался ропот. В нем я уловил больше слов на таджикском, чем на русском. Читательскую конференцию секретарь парткома, проявив восточную мудрость, резюмировал словами, переиначив известную пословицу: «Молчание, может быть, и золото, но это – тот случай, когда лучше пусть звенит серебро». Осмелев, он потом добавил: «Советский ислам все же есть. У нас большинство людей имеют мусульманские имена. Они должны хотя бы знать, что они означают. Иначе после прочтения вашей книги может создаться впечатление, что с “именем Аллаха” можно только воевать и делать “исламскую революцию”, а строить социализм или коммунизм – уже нельзя. Работников же нашего ведомства уже сейчас волнует вопрос, как можно использовать ислам для укрепления нашей государственной безопасности и мира. Сначала – в собственной стране, а потом – уже во всем мире». Сделав небольшую паузу, он заключил: «Вы извините, но такая наша служба…»
Не столь откровенно, но почти с такой же осторожной аргументацией мне объяснили и в Ташкенте, почему книгу с упоминанием «Имени Аллаха» вряд ли станут переводить на узбекский язык. Она, дескать, может больше «взбудоражить», чем успокоить верующих мусульман в республике. Только в Баку после проведения там международной конференции «Мусульмане в борьбе за мир» республиканское политическое издательство «Маариф» решилось перевести эту книгу на азербайджанский язык. Вручая мне авторский экземпляр той книги, директор издательства то ли шутя, то ли всерьез объяснил: «На ускоренный выход вашей книги повлияла проходившая у нас в Баку именно эта международная конференция». Но, наверное, больше ускорил выход книги давно всеми ожидаемый вывод советских войск из Афганистана.
Немного прошло времени после «иракской Кадиссии» против «джихада Хомейни», когда Саддам Хусейн с начертанным на обновленном флаге Республики Ирак призывом «Аллах Акбар» решил аннексировать Кувейт. На этот раз война была названа «освободительной ». По своей конечной цели она тоже была объявлена как « священный джихад» за «возвращение Иерусалима» через «освобождение отторгнутого от Ирака Кувейта». По пути к Аль-Кудсу такая судьба могла ожидать потом столицы Хашимитского королевства Иордании, Саудовской Аравии и «братской баасистской» Сирии. У Саддама Хусейна был свой, отличный от сирийского президента Хафеза Асада, взгляд наконечное решение палестинской проблемы: «Святая земля – это не бывшая провинция некогда Великой Сирии, а часть некогда могущественной империи Навуходоносора… »
Та война обозначила новый раунд «холодной войны» с переместившейся ее «главной ареной контригры» с берегов Иордана и Суэца на берега Персидского залива, а затем и на весь «Расширенный» Большой Ближний Восток. В своих журналистских странствиях мне довелось встречаться со многими арабскими вождями и «отцами революций». За годы диктаторского правления
