работы, а про парня… вообще лучше не думать.
По телу прошлась предательская дрожь. А ведь я совершенно иррационально хотела отношений, только позволить их себе не могла, не поймут они, мужчины. Отказа я боялась пуще огня. Подумав о нем, вспомнила тот роковой день.
Мне едва исполнилось семь, но я решилась сварить сахар, как делала мама множество раз, при этом часто поминая моего отца, который нас оставил еще до рождения дочери.
– Он тоже любил со сладким возиться. И с булочками, да разными тортиками, – вздыхала она, поправляя черные волосы. – Особенно шоколад любил, когда готовил конфеты, весь дом вкусно пах, – мечтательный взгляд матери говорил мне о многом. Гораздо большем, чем она обычно произносила вслух.
Пусть папы и не было с нами, но она точно, совершенно точно любила его до сих пор! Тогда-то во мне и зародилось желание стать как он!
И однажды я решила сварить сахар. Нагрела кастрюльку, насыпала его на дно, стала помешивать, смотря как тают на глазах белые кристаллы, слипаясь друг с другом. «Хочу приготовить самую вкусную карамель!», – думала я, решительно зачерпывая ложкой растопленный сироп. А потом… звонок в дверь. Резкая трель заставила руку вздрогнуть, и кастрюлька с обжигающим сахаром опрокинулась прямо мне на грудь.
Сладость впиталась в халатик, приплавив его к детской коже. Я закричала от страха и боли, мама подхватила меня, и стала причитать, едва не плача, а я все чувствовала, как сахар стекает вниз, к пупку, оставляя болючий след. Я вырывалась, плакала и не знала, что делать. Мама быстро избавила меня от прожженного насквозь халата, но уже было поздно. Дальше была долгая реабилитация, несколько операций по пересадке кожи. Но шрамы… они тянулись от ложбинки между грудей, между ними и под каждой из них, вдоль мышц живота и до самого пупка, который тоже пострадал. Часть сиропа даже попала на трусики, и прожгла там несколько капель, оставив мне белые шрамы, на которых не росли волосы.
Поэтому я всегда делала депиляцию (чтоб не смотреть на проплешины), и сторонилась мужчин. Не могла спокойно наблюдать свое тело без одежды в зеркало, предпочитая избегать этого зрелища. Костюм снегурки точно прикрывал изуродованную кожу, а в офис я носила исключительно закрытую одежду, которая не позволяла никому увидеть скрывающиеся под плотной тканью.
Я усмехнулась в подушку. Предложение близнецов про женихов выглядело в данном контексте особо нелепо.
Новый год, а у меня ни одного салата. Банально не успела. Однако душой отдохнула на площади, смотря на веселые мордашки детей, получающих «льдинки» от Снегурочки.
Вспомнив близнецов, я начала закипать от ярости. Ну что за мальчишки!
Резко вскочив, направилась на кухню, на ходу снимая мокрые носки. Белый пузатый холодильный шкаф хранил мое давнее сокровище – бутылочку дорогущего вина, презентованную всем работникам на прошлый Новый Год. Не абы что, но… Хоть не за свои деньги!
Налила в кружку, осушила залпом. Пила я, стоило отметить, только раз в год, и то не всегда.
