подозрительно прищурившись, добавила:– Так может это не я, а ты решил избавиться от профессора?
Парень даже не стушевался, уверенно ответив:
– После того, как он чуть не сожрал меня, это был бы вполне оправданный поступок, но нет, я, как и ты, хочу спасти Льва Борисыча от печальной участи. А говорил я не об ингредиентах, а о дозе.
Я вздохнула. Спорить с единственным человеком, который сейчас на моей стороне, определенно не стоит. Я взяла колбу из рук Шепелявого и спросила:
– Что нужно делать?
На этот раз настала очередь студента глубоко задуматься.
– Думаю, лучше влить содержимое в рот, но не уверен, что у тебя получится, – наконец ответил он.
Я погладила мохнатого малыша, все ещё сидящего на моем плече, и спросила его:
– Что скажешь, получится у меня напоить монстра этой бякой?
Я демонстративно по бултыхала содержимое стекляшки в руке. В ответ Волосатик вновь облизал мои щеки.
– Надеюсь, это означает да? – спросила я, не ожидая получить ответ на свой вопрос.
– Если честно, я вообще не понимаю, что происходит, – сокрушенным голосом пожаловался Витя.
Я бросила на него понимающий взгляд и ответила:
– И я тоже совершенно ничего не понимаю. Но советую на всякий случай бежать к выходу.
С этими словами я дернула засов на двери, скрывающей за собой злобную версию профессора Туманкина. Осветив пространство фонариком, встроенным в телефон, я увидела на земле у противоположной стены сгорбленную фигуру мужчины в разорванной, грязной одежде, висевшей клочьями. При моем появлении Лев Борисович приподнял голову и прожёг меня взглядом красных, налитых кровью глаз. Впервые в жизни я видела профессора без очков (и почти без одежды), и, должна признаться, таким он мне совершенно не нравился.
– Ма-ри-нааа! – провыл Лев Борисович, вскакивая на ноги, и, словно дикий зверь, бросился на меня.
Я успела отскочить, но пока плохо владела столь быстрым и сильным телом. Телефон выпал из рук и упал на землю экраном вниз. Фонарик продолжал работать, освещая вольер, в котором мы вновь сцепились с профессором Туманкиным в неравном бою. Неравным он был потому, что благодаря необычному существу, прицепившемуся к моей спине, словно рюкзак, я стала невероятно сильной и быстрой. Мне снова удалось скрутить профессора, но он ни в какую не хотел открывать рот, чтобы я влила в него жидкость из колбы.
– Ну же, Лев Борисович, за маму, за папу, – сквозь зубы говорила я, уговаривая профессора выпить зелье, – за Изольду Генриховна, которую вы разорвали на куски!
Последнее высказывание, кажется, подействовало, потому что Лев Борисович озадаченно уставился на меня красными глазами. Воспользовавшись замешательством профессора, я все же разжала его челюсти и влила половину порции содержимого тары, помня упоминание шепелявого о смертельно большой дозе.
Лев Борисович взвыл и задёргался. Я держала профессора до того момента,
