двадцать миллионов! – Показалось, что он меня сейчас просто прибьёт, но он только остервенело сминал в кулаке мой ворот и скалился. – Ремонта на лям-полтора точно. У тебя есть такие деньги?
– Да пошёл ты! – несмело огрызнулась я.
– Ну я так и думал, – усмехнулся вдруг он, и ослабил хватку. – Ну что ж, похоже, следующие лет пять тебе придётся провести за решёткой. Но можно иначе. – Выжидающий взгляд исподлобья. – Я тебя просто отпущу, если скажешь, кто заказал.
И я чуть не заскулила от облегчения. Дамочка была права, ему не интересна я – он просто хочет знать кто за этим стоит! И на радостях, хотя и с дрожащими коленками и ледяными от ужаса ладошками, я согласно инструкциям выдала такую порцию дерзостей, что аж самой тошно стало!
– Ффф… – окончательно разъярился мужик, даже верхняя губа задрожала, совсем, как у Гордеева. – Короче, Паш, грузи её и на хату!
Всю дорогу, пока Паша куда-то меня вёз, я тихонечко валялась на заднем сиденье и не рыпалась. Но не потому, что одумалась, а просто верёвка, которой он наспех перехватил мои запястья начала поддаваться, и я старалась лишний раз не привлекать к себе внимания, надеясь успеть освободить руки. И уже почти справилась, как машина вдруг остановилась.
Задняя дверь распахнулась, на меня уставился очередной суровый мужик. И выглядел он гораздо опаснее Паши! Я испуганно сжалась, а мужик бесцеремонно, за шкирку, выволок меня из машины и потащил к дому. Я не сопротивлялась. Верёвка на запястьях растянулась настолько, что приходилось даже слегка придерживать её, чтобы не спалиться.
Вокруг раскинулась окраина какого-то частного сектора. Других построек рядом с той, куда мы приехали не было, но всё равно доносились признаки жизни: тянуло дымком, слышался лай собак, стук топора и обрывки музыки. И это обнадёживало.
Снаружи одноэтажный кирпичный домик выглядел по-дачному непритязательно, но внутри оказался полный фарш – дорогая, современная отделка, новая мебель и даже телевизор в полстены. А вот на окнах решётки. Хреново.
Едва меня впихнули в комнату с большой кроватью и заперли снаружи, как я тут же продолжила освобождаться от верёвки. И к тому моменту, как за стеной послышался ещё один мужской голос, моя правая рука уже выскользнула из петли. Но дверь распахнулась, и на пороге появился мужик, тот, что выволок меня из машины. Поставил в изножье кровати стул, оседлал его, разглядывая меня. Молча. Многозначительно. И охренеть, как страшно, на самом-то деле!
– Ну в общем, такой расклад, девчуль: ты говоришь кто заказчик, и мы тебя отпускаем. Не говоришь – получаешь большую проблему на свою задницу. В прямом смысле.
Я настороженно смотрела на него и не могла понять – блефует или нет? А ещё, через распахнутую дверь спальни я видела другую распахнутую дверь – на улицу. Вот он – шанс!
– Мне в туалет надо.
– Говори на кого работаешь, и иди куда хочешь. Не держу.
– Пфф! Так-то я могу и здесь. Прямо на ваше шёлковое покрывалко.
