style="font-size:15px;"> – Успокойтесь, господин поэт, – произнес Гилленстерн. – А вы, рыцарь из Денесле, говорите ясней, если можете.
– Противу зла, король, – завопил Эйк, – надобно поспешать с чистым сердцем и совестью, с поднятой главою! А кого мы видим здесь? Краснолюдов, кои есть поганцы, рождаются в темностях и темным силам поклоняются! Чародеев-богохульников, присваивающих себе божеские права, силы и привилегии! Ведьмака, коий есть отвратный проклятый извращенец, противуестественное творение. И вы еще удивляетесь, что на наши головы пала кара? Мы дошли до предела возможного! Не надо испытывать божескую милость. Призываю вас, король, очистить от нечисти наши ряды, прежде чем…
– Обо мне ни слова, – жалостно вставил Лютик. – Ни слова о поэтах. А вообще-то я стараюсь…
Геральт ухмыльнулся Ярпену Зигрину, ласково поглаживающему острие засунутого за пояс топора. Краснолюд, развеселившись, осклабился. Йеннифэр демонстративно отвернулась, притворившись, будто разорванная до самого бедра юбка занимает ее больше, нежели слова Эйка.
– Вы немного переборщили, милсдарь Эйк, – резко проговорил Доррегарай. – Впрочем, уверен, из благородных побуждений. Я считаю совершенно никчемным ваше мнение о чародеях, краснолюдах и ведьмаках. Хотя, мне кажется, все мы уже привыкли к таким речам, все же говорить так невежливо и не по-рыцарски, милсдарь Эйк. И уж вовсе не понятно после того, как вы, а не кто другой, бежите и подаете волшебную эльфову веревку ведьмаку и чародейке, которым угрожает смерть. Из сказанного вами следует, что вам скорее следовало бы молиться, чтобы они упали.
– Черт возьми, – шепнул Геральт Лютику. – Так это он подал веревку? Эйк? А не Доррегарай?
– Нет, – буркнул бард. – Эйк. Именно он.
Геральт недоверчиво покачал головой. Йеннифэр чертыхнулась себе под нос и выпрямилась.
– Рыцарь Эйк, – сказала она с улыбкой, которую любой, кроме Геральта, мог счесть любезной. – Как же так? Я – нечисть, а вы спасаете мне жизнь?
– Вы дама, госпожа Йеннифэр. – Рыцарь чопорно поклонился. – А ваше красивое и искреннее лицо позволяет думать, что вы когда-нибудь отречетесь от чернокнижничества.
– Чернокнижия, хотели вы сказать.
Богольт фыркнул.
– Благодарю вас, рыцарь, – сухо сказала Йеннифэр. – И ведьмак Геральт также вас благодарит. Поблагодари его, Геральт.
– Да меня скорее удар хватит. – Ведьмак обезоруживающе искренне вздохнул. – За что же? Я мерзкий извращенец. А моя безобразная и лживая физиономия не сулит никаких надежд на исправление. Рыцарь Эйк вытащил меня из пропасти случайно, только потому, что я лихорадочно цеплялся за красивую даму. Виси я там один, Эйк и пальцем бы не шевельнул. Я не ошибаюсь, рыцарь?
– Ошибаетесь, господин Геральт, – спокойно отозвался странствующий рыцарь. – Никому из нуждающихся в помощи я не отказываю. Даже ведьмаку.
– Поблагодари,
