на весёлом лице, опять предстал перед моими глазами. Он! Его побуревшая и уже покривившаяся от жары соломенная шляпа и серая из льняной ткани куртка. Идёт. Обходит деляны и смотрит посевы.
Первейшее дело – обойти и осмотреть всё, что посеяно. Так изо в день, из года в год. Ходит, присматривается, размышляет. Тут он – хозяин, властелин, чародей! Как же не чародей, если находит какой-то тайный, только ему доступный язык с растениями. Вот он бережно, с тончайшей осторожностью, останавливает покачивающийся колосок, выпрямляет его, приподнимая, подводит поближе к глазам и, кажется, совсем не дышит, когда смотрит в поблескивающую синью лупу.
Не состоялась обещанная встреча после войны, но во мне осело, поудобнее отыскивая местечко, чувство, будто мы только что настороженно глянули друг на друга.
Нас соединяла, не зная того сама, «таёжная»…
Заприметил издали, как только свернул с лесной тропы на свою улицу, Марину и Степанку – на лавочке возле калитки. Лица в мою сторону – ждут. Заждались.
Степанка, размахивая ручонками, метнулся навстречу, взял за руку: «Давай, пап, помогу!» – и пошёл, стараясь шагать пошире, чуть впереди.
Марина встретила весёлой улыбкой. Всё было в ней, этой сердечной её улыбке – и не сникшая ещё радость от возвращения из похода, и минутная тревога за дальнейшую свою и мою судьбу, и ожидание разговора, зачатки которого уже отложились в её душе
– Устал, мой родненький фронтовичок? Сядь посиди. Или ужинать?
– Посидим. Немного тяжеловато с непривычки. Приноровлюсь – так ещё со Степанкой в лапту гонять будем.
– Давай сейчас, пап! – сразу нашёлся Степанка.
– Сейчас не получится – мне ещё надо научиться бегать так, как умеешь ты.
Степанка вскоре убежал играть с соседскими ребятишками, а мы, оставшись вдвоём, разговорились.
– Насмотрелся на поле, всё увидел, наверно, уже не пойдёшь?
– Нет, пойду.
– Удивляюсь, что там смотреть?
Марина поглядела на меня с лёгким укором.
– Хожу смотрю, где «таёженка» набирает силу. А ты её видела?
– Конечно… В прошлом году.
– А нынче?
– Кажется, тоже. Где-то, вспомнить бы, на глаза попадала. А-а, вот где – в северной стороне поля. Там же видел?
– Может, ошибся… Гляжу – вроде она, «таёженка», а щиток – с названием «стрела».
– Кто-то, наверно, поменял случайно таблички. Скажем Геннадию – пусть разберётся. Кстати, новость узнала сегодня – от тётки Дорины, мимо её ушей ничто не пройдёт: на учёном совете Геннадия назначили заведующим отделом зерновых культур. Вместо Иосифа Петровича.
– Уж больно Комаркова нахваливаешь. Думаю, на место Соснова следовало назначить равного во всём ему человека.
– Геннадий молод ещё. У него, Саша, завидное будущее.
– Нет уж, Марина, хорошего
