в свое рассмотрение процесс превращения биосферы в ноосферу (В. И. Вернадский), используя для изучения объекты как природного, так и человеческого, целенаправленного происхождения. Историческая география дает нам положительный пример реализации принципа метадисциплинарного взаимодействия истории как науки гуманитарной и географии как науки естественной по принципу взаимодополняемости данных и создания нового знания. Каковы же необходимые и достаточные условия, которые понадобились для реализации теоретической возможности в исследовательской и образовательной практике? Во-первых, для этого необходима теоретическая разработанность логики науки в виде особого ее раздела – наукоучения. Об этом в свое время писал основатель феноменологического подхода Э. Гуссерль. В рассматриваемом нами прецеденте, с одной стороны, была разработана логика и методология истории, в частности методология источниковедения. Но, с другой стороны, была разработана и логика самой географии как естественнонаучной области познания и на ее основе создана теория исторической географии как дисциплины, способной не просто «помогать» историку, но вступать в конструктивный диалог взаимодействия (В. К. Яцунский). Ученый обосновал и аргументировал оригинальную концепцию предмета и задач данной науки, изучающей основные аспекты географии физического природного мира, планеты и географии политической и экономической, размещения населения и хозяйства в их исторической длительности, иначе говоря – в процессе превращения биосферы в сферу человеческого разума, ноосферу[24].
В дальнейшем данная концепция была принята в общенаучной среде[25].
Во-вторых, взаимодействие исторической концепции в ее источниковедческой парадигме и концепции исторической географии было осуществлено на уровне общеобразовательной университетской модели нового уровня. Это событие произошло в Историко-архивном институте, когда проф. А. И. Андреев пригласил для создания общего курса исторической географии В. К. Яцунского. Новая образовательная концепция, созданная и апробированная на кафедре источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин, кардинально отличается от традиционной образовательной модели, ориентированной в основном на подготовку специалистов, транслирующих новым поколениям уже готовое знание и поэтому ориентированных на создание «исторических полотен», что не дает четкого различения знания уже достигнутого от нового знания, и, соответственно, мало ориентированной на формирование умений достижения нового знания и распознавания степеней его точности. Новая модель Историко-архивного института соединяет в своем бренде историю и ее объект (его часть, зафиксированную в письменном виде), но обязательно имеющем свои материальные эмпирически доступные наблюдению объекты (что существенно и для теории, и для практики). Новая модель исторического образования оказалась востребованной для практического освоения (и контроля)
БСЭ и СИЭ. СИЭ. М., 1965. С. 514–517.
