ними рождаются.
Прежде всего у них в крови дух чинопочитания и преклонения перед законом. Каков бы этот закон ни был… как например сейчас – фашистский и антисемитский.
Мне один европейский дипломат рассказывал, что во время революции, которая вспыхнула в Германии после проигранной войны, он жил в Берлине, в отеле «Националь».
Этот отель этот выходил окнами в Тиргартен – большой парк-лес в центре города, вроде парижского Булонского леса.
И тогда он лично наблюдал из окон своего номера, как кайзеровские войска, выстроенные посреди аллеи, начали стрелять по демонстрации…
Демонстранты испугались и побежали.
Они оказались перед большим газоном травы, за которыми был лес, где они могли спрятаться от огня.
Но немцы бежали строго по… дорожкам аллеи, потому что на газонах стояли надписи: «Verboten!» – Запрещено!
Припоминаю и другой случай… уже со мною…
Как‑то раз… уже работая в «бюро Риббентропа, я как обычно… приехал туда аккуратно в 8 часов утра.
И каждый раз … как и до этого в течении года… я там показывал свой пропуск в контрольной будке одному и тому же сторожу, который, естественно, знал меня в лицо.
И вот… в тот раз я забыл свой пропуск в кармане другого пиджака и приехал без него.
И сторож не пустил меня!
Потому что в конторе висело объявление: «Без пропусков вход запрещён».
Опять «Verboten!».
А меня ждали в Бюро… Напрасно я пытался объяснить сторожу, что задержка будет иметь пагубные последствия. Он был непреклонен. Прошёл целый час, пока посылали другого дежурного за новым пропуском.
Вот какова сила преклонения немцев перед порядком и законом!
Столица Германии – Берлин. В переводе – берлога. Мрачный город.
Как и все немецкие города. В их архитектуре есть общая… какая‑то ужасно застывшая угрюмая одинаковость.
Дома – как фибровые коричневые чемоданы.
Вывески всех магазинов написаны одними и теми же готическими буквами, витрины похожи одна на другую, как пара кайзеровских начищенных сапог или блестящих моноклей…
Вот хотя бы взять любую улицу в Берлине, на которой ты живёшь, допустим, два-три года. И вот однажды пьяным тебя привозят на такси и оставляют совершенно на другой улице и на другом конце города… и даже может быть в другом городе.
И тебе обязательно покажется, что это улица твоя!
Кроме Курфюрстендама, в Берлине все улицы похожи между собою. Да и памятники тоже. В немецком искусстве нет возвышенной эстетики и самое главное – нет полёта фантазии. Все представления немцев о красоте тесно связаны с армией, удобствами и пользой.
Я сейчас полностью убеждён, что если немцу снится рай, то он обязательно в виде ровных рядов постриженных деревьев, увешанных гроздьями сосисок, и фонтанов, бьющих пивом, спрятанных в прохладной тени этих ровных деревьев. Пресловутый тевтонский, прусский
