вещь. Сделал он это не просто так. Остановка позволяла ему хорошенько оглядеться по сторонам. Все же мы шли к потенциальному убийце. А с такими людьми нужно держать ухо востро. Второй раз за сегодняшний день мне пришлось признать, что он не зря носит серебряные эполеты начальника королевского сыскного отдела.
Наконец парнишка налюбовался на полицейский жетон и со вздохом сожаления отдал его хозяину.
– Я, когда вырасту, тоже пойду служить в полицию! – с гордостью сообщил он нам.
– Отлично! – Дитрих потрепал его по вихрастой белокурой голове. – Нам очень нужны хорошие работники. Только для этого нужно учиться в школе на отлично.
– Да? – парень сразу заметно скис. Видимо, на уроках у него было не все в порядке.
– Да, – твердо ответил напарник. – Тем более там не заставляют делать ничего такого, что не смог бы сделать среднестатистический мальчик.
Парнишка на секунду задумался, затем кивнул:
– Я вас понял, мейр, – и тут же без перехода закричал на весь двор:
– Папа, к тебе тут полиция пришла!
Из ворот конюшни тут же показался кругленький человек невысокого роста с широко распахнутыми удивленными глазами.
– Вы Питер Расмусен? – уточнил Дитрих. И после того, как мужчина кивнул, снова достал свою бляху и показал ее мужчине.
– Чем обязан столь внезапному визиту? – уточнил хозяин дома.
– Поговорить бы надо, – попросил начальник.
– Тогда пройдемте в беседку. Там нам никто не помешает, – предложил мужчина и показал рукой на красивое ажурное строение в глубине сада, который виднелся через невысокий заборчик.
Мы прошли по мощеным дорожкам и расположились на мягких диванчиках внутри беседки.
– Что вы хотели бы от меня услышать? – еще раз уточнил хозяин.
– О лошади мейра Парбурга, которую вам не удалось купить, – криво усмехнулся Дитрих.
– А что с лошадью? – непонятливо посмотрел на нас Питер. – С ней что-то случилось?
– Нет, лошадь жива здорова, – фыркнула я в ответ.
– А вот прокурора убили! – жестко добавил Ригли.
– Убили? – растерялся Расмусен. – За что?
– Вот мы к вам и пришли, узнать, за что его могли убить, – скривился напарник.
– Хм, за что могли убить? – мужчина задумчиво потер подбородок. – Вряд ли за что-то серьезное. Он слишком был чистоплюем. Но с его характером у любого могла накопиться столько причин, что хватило бы на кровавую расправу.
Вот так да! Очень неожиданное заявление. До этого момента мы слышали лишь хвалебные оды в адрес покойного прокурора.
– Он был горяч, нетерпим к любым проявлениям беспорядка. И часто не прощал людям простые человеческие слабости. А когда дело касалось лошадей, то становился буквально маньяком. Вы же слышали эту историю со Звездочкой, раз ко мне пришли?
Мы дружно кивнули
