на площадь прискакал, когда построенные в две шеренги казаки ожидали команды. Увидев Дергача, он ударил слегка плетью по крупу Шмелева коня и стал рядом с ним в строй.
– Чего озоруешь? Вот доложу вахмистру, он тебе оплеух надает! – рассердился Шмель.
– Езжай, докладывай, может, урядничьи лычки получишь, – вступился за товарища Дергач.
Осмотрев снаряжение и коней казаков, пожилой полковник уселся вместе с Семеном Лукичом в коляску и уехал в Уманскую.
Семен Лукич отправился в Уманскую покупать коней для безлошадных казаков. Деньги на покупку дал Павел Васильевич Бут, выговорив себе за это право пользования казачьими паями на все время, пока казаки не выплатят ему долга.
Вести сотню в Уманскую полковник поручил есаулу Богданову и Луке Чесноку, исполняющему обязанности вахмистра.
Выехав за греблю, сотня спешилась. Казаки шли с провожающими их родными.
Рядом с Андреем шагал отец, оба молчали. Андрей думал о Марине. Он все время втайне надеялся, что она придет проводить его до Прощальной горы, где обычно казаки прощались с родными. Но Марины среди провожающих не было. Андрей, опустив голову, машинально шел в ногу с отцом.
Старик поднял на сына глаза:
– Одиннадцать лет назад и я так-то по этой дороге шел. Ваську на руках нес, а тебя на коня посадил. Убили на войне коня-то… Безлошадным домой вернулся… И сколько казаков по этой вот дороге от родных куреней ушло!
Старик, вздохнув, замолчал. Вдали, окруженная зеленым кольцом фруктовых садов, показалась Старо-Деревянковская станица.
– Батько, шли бы вы до дому. Мать-то ведь одна осталась… Василий к Богомолову пошел.
Андрей, отведя коня на обочину дороги, остановился. Несколько мгновений отец и сын молча смотрели друг на друга. Андрей обнял старика, поцеловал его седую голову и, не оглядываясь, пошел вперед.
А Григорий Петрович долго стоял у обочины дороги, и его затуманенные слезами глаза упорно искали сына среди скрывающихся за ветряками казаков.
Глава III
Павел Васильевич Бут обычно жил на хуторе, и его новый каменный дом на Солонной почти всегда пустовал. Только поздней осенью, когда недавно выстроенная им паровая мельница начинала работать полным ходом, Бут со своей семьей переезжал в станицу.
Получив от сына Николая телеграмму о его приезде домой, на побывку, старик решил переехать в станичный дом раньше срока.
С самого утра в доме шла уборка. Проветривали комнаты, мыли щелоком окна и двери, а желтые крашеные полы натирали воском.
Николай приехал вместе со своим товарищем по полку – хорунжим Евгением Кушмарем, молодым худощавым офицером с подвижным красивым лицом.
Когда радость встречи несколько утихла, сели пить чай на стеклянной веранде. Мать Николая принесла из кладовой свежего варенья и, вытерев руки о фартук, уселась напротив сына.
Николай не был дома около года. Истосковавшейся по нем Степаниде Андреевне все казалось,
