на женщину. Для этого у нее были все шансы, в первую очередь – внешность: стройная и женственная фигура, тонкие и правильные, немного хищные черты лица, длинные волосы цвета меди с одной стороны и цвета серебра с другой, серо-карие глаза.
На секунду взгляды их встретились, и в зрачках никти мелькнул плотоядный блеск. Улыбнувшись, Майра провела пальцами по флагруму – треххвостой плети, своей главной гордости. Похоже, торопилась посмотреть на пытки и получить свою дозу садистского удовольствия. Вчера она умоляла Анлюминуса позволить ей встать на место палача и самой произнести заклинание, вызывающее свет, и повелитель наконец-то разрешил ей поучаствовать. Майра была вне себя от радости и грозилась устроить узникам такую мучительную пытку, которая ужаснет даже самых жестоких никтисов.
Вайалена не собиралась присутствовать на этом зрелище, хотя и понимала, что Анлюминус рассердится.
– Ну и пошел он к черту! – вслух выругалась Вайалена, отдаляясь от величественного замка.
Можно было не сомневаться: Анлюминус обязательно пойдет в указанном направлении. И выкупит новые души, чтобы превратить их в безжалостных ассасинов.
Глава 4
Чужие буквы
Женщина с вьющимися рыжими волосами украдкой рассматривала Лану поверх книги, наивно надеясь, что она не заметит. Со стороны это выглядело забавно, учитывая, что книгу та держала верх ногами.
– Что-то ты грустная какая-то, – изрекла рыжая.
– Разве? – Лана растянула губы в улыбке, но, судя по всему, подругу это не впечатлило.
– Молчишь и молчишь. Торчим тут уже полчаса, а ты за это время от силы два слова сказала!
– Оставь ее в покое! – вмешалась крашеная брюнетка, одетая в вишневый брючный костюм.
«Рыжую зовут Снежана, – напряженно вспоминала Лана, – а брюнетку – Юля. И, кажется, последняя – моя лучшая подруга, если верить мужу. Только она все равно остается для меня чужой, вряд ли я смогу ей довериться».
– А что такого? – насупилась Снежана и отбросила многострадальную книгу. – Ты всегда была хохотушкой, энергичной, деятельной, а сейчас как бесчувственная деревяшка! Раньше здесь без конца крутилась вся творческая элита – художники, писатели, музыканты. Ты блистала в экстравагантных, ярких нарядах и украшениях. А теперь…
– Что теперь? – перебила Лана, чувствуя, что начинает закипать. Еще немного – и все выскажет этой нахалке, несмотря на то, что пообещала мужу держать себя в руках.
– Теперь ты одеваешься мрачно и однообразно! – Рыжеволосая выразительно оглядела ее невзрачную черную кофту и синие джинсы. Остановила взгляд на волосах, собранных в хвост. – И мне начинает казаться, что я тебя совсем не знаю. Ты как будто не моя подруга, какая-то другая Лана.
– Снежа, перестань, – одернула ее Юлька. – Это уже перебор!
– Ты почти не улыбаешься и не поддерживаешь
