за спиной взрыв хохота заставил меня обернуться.
Заломив кепи набекрень, в синей блузе, с мешком, наполненным письмами, веселый и торжествующий, ко мне подходил почтальон.
– Ха-ха! Я же говорил вам вчера вечером, что вы ошиблись дорогой! – заметил он тягучим голосом.
Я узнал крестьянина, кричавшего мне что-то в Грей-л’Аббее, но вследствие мрачного настроения ничего не ответил.
– Но вы же в Фонваль едете? – не отставал он.
Я предал Фонваль уж и не помню какой, отнюдь не религиозной анафеме, суть которой сводилась к тому, что и он сам, и все обитатели замка могут отправляться ко всем чертям.
– Потому что, – продолжал почтальон, – если вы едете туда, могу показать вам дорогу. Как раз несу туда почту. Только поторопитесь: сегодня она у меня двойная: как-никак понедельник, а по воскресеньям я туда не хожу.
Говоря это, он вытащил из мешка письма и принялся их разбирать.
– Покажите-ка мне вот это! – взволнованно воскликнул я. – Да-да, вот этот вот желтый конверт…
Он окинул меня подозрительным взглядом и показал конверт издали.
Да, это было оно – то самое письмо, в котором я сообщал о своем приезде! Вместо того чтобы опередить меня на день, оно пришло на целую ночь позже.
Это досадное обстоятельство снимало с дядюшки всяческую вину – моя злость в один миг испарилась.
– Садитесь, – сказал я. – Покажете дорогу, да и поболтаем немного.
Мы тронулись в путь. Наступало утро нового дня.
Дымка мало-помалу рассеивалась, словно солнцу, осветившему сумерки, не терпелось прогнать эти исчезающие испарения, запоздалую тень тумана, легкий остаток ночи, удаляющийся след исчезнувшего привидения.
Глава 2
Среди сфинксов
Автомобиль неспешно ехал по извилистым аллеям лабиринта. Порой на пересечении путей почтальон и сам несколько секунд колебался, не зная, какой выбрать.
– И давно эти зигзаги заменили прямую дорогу? – спросил я.
– Четыре года тому назад, мсье, примерно через год после того, как господин Лерн окончательно поселился в замке.
– А вы не знаете, с какой целью это было сделано? Вы можете говорить откровенно: я – племянник профессора.
– Ну как же! Всё потому… что он большой оригинал.
– Что же он делает такого необычайного?
– Господи, да ничего особенного… Его почти никогда и не видно – вот что странно! До того как ему вздумалось устроить тут эту запутанную ерундовину, его часто можно было встретить – прогуливался по полям, ну а теперь он разве что ездит куда-то из Грея на поезде – раз в месяц, не чаще.
Короче говоря, все странности поведения моего дядюшки начались одновременно: постройка лабиринта и изменение тона писем. Похоже, в то время что-то сильно повлияло на его разум.
– А
