неурожай.
То было самое крупное пополнение в наших рядах. Путь из Рошмара не пролегал через чудовищный лес, однако не всем удалось без потерь преодолеть горы. Треть беженцев получила обморожение, а более десятка погибли в дороге.
– Тогда ответ тебе известен. Трое на этой неделе. Еще несколько дезертиров пару месяцев назад. Помнишь пиратов, которые умудрились обогнуть скалы и пытались напасть на нас с моря? Еле-еле потом отмыл меч от крови. Точную цифру не назову, давно сбился со счета, но самым безжалостным и кровавым воином слыву по праву.
Блайз смотрела на меня в упор:
– Тогда почему ты позволил Гриффину остаться? Почему пощадил его, если человеческая жизнь для тебя ничего не стоит?
Я выпрямился и устремил на Блайз пристальный взгляд:
– Речь не о сострадании. Людей и вправду избыток. Зато Каван сейчас рвет и мечет из-за моего неповиновения. В общем, сплошные плюсы.
Что-то промелькнуло в ее глазах.
– Однако из всех нас ты выбрал именно Гриффина. Пожалел двух влюбленных.
– Пусть будет по-твоему.
– Будет, не сомневайся, – хмыкнула Блайз, однако с места не сдвинулась. – Знаешь, даже в самые темные времена, даже в разгар войны двое способны обрести друг в друге свет.
Меня молнией пронзила догадка. Блайз ставила передо мной вопросы, на которые не хотелось искать ответы.
Страх ледяной рукой взял меня за горло.
– Смотрю, Задание совсем вскружило тебе голову. Предлагаю забыть этот разговор раз и навсегда.
Блайз с улыбкой отступила на шаг:
– Попробую, но обещать не могу.
Если меня отказываются признавать, пусть хотя бы боятся, думал я до сих пор. И глубоко заблуждался. Страх был не выбором из двух зол, а моим подсознательным стремлением. Признание делает тебя уязвимым, и одна только мысль об этом повергала меня в трепет.
– Блайз, оставь эту затею, – совладав с собой, выдавил я. – Ничего у тебя не выйдет.
Она покачала головой и зашагала прочь, безмятежно бросив напоследок:
– Запомни, я никогда не проигрываю.
Анника
По ночам дворец совершенно преображался. В главных коридорах еще кое-где горели свечи, но основным источником света служила луна. Сквозь панорамное окно за кронами деревьев угадывались далекие созвездия.
Я на цыпочках прокралась в галерею, расположенную в самой отдаленной части замка. Именно туда отец распорядился перенести самый великолепный портрет из всех, когда-либо виденных мной.
Убедившись, что вокруг ни души, я села на пол перед огромным изображением мамы. Ее лицо дышало красотой и умиротворением. Даже на холсте от нее веяло добротой. Наклон головы обещал простить все прегрешения. Улыбка согревала своим теплом.
Говорили, что я пошла в мать. Надеюсь, так и есть. Мне безумно хотелось походить на нее. Слыть искренней, отзывчивой и счастливой. Какой глубинный смысл
