она или нет, – снова перебила я.
Мне жаль эту женщину. Она не понимает – неважно, что я смогу выяснить у её дочери. Если насилие действительно было, то её любовнику прямая дорога в тюрьму. А там он долго не протянет. Если насилия не было, то в любом случае девочка не смирится с появлением нового «папы» в семье. И будет врать дальше, выдумывая всё больше и страшнее.
Татьяна ставит на чашу весов две несоизмеримые вещи: любовь дочери и любовь мужчины. Будь я на её месте, я бы не стала вызывать психолога, а выбрала бы своего ребёнка, не раздумывая.
Если бы, конечно, он у меня был.
Бросив последний взгляд на хозяйку жилища, я поднялась с кресла.
– Когда я могу приступить к работе? – спросила я, поправляя хвост.
– Завтра после четырёх? – спрашивает Татьяна.
– Хорошо. Я позвоню, чтобы уточнить время. Провожать не надо.
Развернувшись, я пошла тем же путём, которым пришла сюда. Она не последовала за мной, и это было мне на руку. Пока я шла до машины, я ещё раз просмотрела территорию соседнего дома, который, по моим сведениям, принадлежал Лазареву Игорю Викторовичу.
В посёлке всего два типа домов. Дом Татьяны принадлежал L—типу. Если верить генеральному плану, то гараж смотрит аккурат на окна гостиной Лазаря. Там я заметила только одну камеру, к тому же висит она не очень удачно, оставляя мёртвую зону на углу дома. А на углу дома имеется небольшое окно.
Сев в машину и повернув ключ в зажигании, я невольно ухмыльнулась. Нужно будет еще раз просмотреть варианты планировок домов, чтобы не растеряться, когда я проникну внутрь.
Глава 2
Мы – рано созревшие фрукты, а значит, нас раньше съедят.
Ольга, 2008 год
Водительская дверь открылась, и этот человек сел в машину. Посмотрев на меня в зеркало заднего вида, он ухмыльнулся и покачал головой, бросив мою сумку на пассажирское сиденье.
– Зачем браслеты? Всё равно не убегу, – я решила воспользоваться ускользающим шансом.
– Вдруг задушить попытаешься, – хмыкнул он.
– Могу ведь и ножками, они у меня длинные, – фыркнула в ответ я.
– Ты хочешь, чтобы моя голова оказалась у тебя между ног? Можно устроить, – томно протянул мужчина.
Если бы я умела краснеть, я бы покраснела. Но, увы, такой особенности за мной не наблюдалось, поэтому я просто откашлялась и вымолвила:
– Мне больно.
– Ничем не могу помочь, – пожал плечами мой конвоир.
Я вздохнула и пробубнила себе под нос:
– А сказал, что будешь нежен.
Он, по всей видимости, услышал, потому что спокойно включил лампочку в салоне авто, повернулся ко мне, и приморозил к месту взглядом холодных голубых глаз. Я поморщилась и повела затёкшим плечом.
– Молчу, молчу, – промямлила я, отвернувшись к окну.
– Умничка, –
