я приму этот совет к сведению. Я сегодня выслушала много советов, но это самый ценный.
И тут Мэтр как-то странно взглянул на меня, а физиономия осветителя расплылась в ехидной улыбке:
– Ну, насчет молодых – ты не обольщайся, Агнессочка…
– Меня, между прочим, зовут Агнесса Владимировна – для вас, – терпеть не могу фамильярности, а на телевидении это входит в стиль жизни.
– Хорошо, Агнесса Владимировна. Ведь сегодня с тобой… то есть с вами должен был поехать не Жора, а Олег – а знаете, почему он отказался?
Я не знала. Я была не в курсе ни того, ни другого, я думала, что Синякова просто так распорядилась. Но вскоре должна была узнать – Виктор Алексеевич, очевидно, относился к той породе сплетников, которых никакая сила не заставит проглотить язык. Впрочем, приятель попытался его заткнуть:
– Витя, не стоит об этом… Раз в жизни мог бы промолчать, как мужик.
Но Витя не обратил внимания на его слова, он продолжал, сладострастно облизывая губы – видимо, наблюдение за людьми, которых он ставил в неудобное положение, доставляло ему не меньшее наслаждение, чем секс нормальным, нетелевизионным людям:
– А Олег сказал Синяковой – не поеду с ней, и все. Такое впечатление, что Женя погибла специально для того, чтобы эта выскочка заняла ее место. А может, она поэтому и погибла?
Это был удар под дых. Еще никто, даже следователь с Петровки, не посмел меня напрямик обвинить в смерти Котовой. А мой мучитель продолжал:
– Вот так он и сказал, это его точные слова, я свидетель. Я при этом был.
Я всегда считала, что Варзин ко мне неплохо относится – во всяком случае, никаких подлостей он мне не делал. Он мне откровенно нравился, и не только внешне; с ним было интересно поговорить, к тому же он несколько раз давал мне весьма дельные советы – только когда его просили об этом. Если я замужем, это еще вовсе не значит, что я не имею права глядеть на других мужчин, как думает Марк. Олег был одним из тех немногих, кто помогал мне на первых порах и благодаря кому я смогла вжиться в телевизионный мир… И над Котовой, попавшей впросак с "бальзаковским возрастом", он смеялся чуть ли не громче всех – с чувством юмора у него все было в порядке. И вот теперь он, ничтоже сумняшеся, обвиняет меня в преступлении!
Наверное, вид у меня был жуткий, потому что Мэтр надо мной смилостивился:
– Не обращайте внимания на слова Виктора, Агнесса. Олег сейчас не в себе. Он слишком переживает. Ведь Котова была ему не чужой… – и тут он нерешительно остановился, как человек, который, не желая того, сболтнул лишнее.
Но осветителю деликатность была чужда, и он продолжил мысль товарища:
– Конечно, он ведь был ее любовником!
Час от часу не легче! Но Мэтр уже бросил зловещее "цыц", и Виктор Алексеевич с многозначительным видом замолчал – в данном случае молчание было красноречивее слов. Больше мне ничего выяснить не удалось, потому что как раз
