обломков невозможно. Сверху все выглядело отлично, просто узкая тропинка между двумя каменными стенами, из которых наружу торчало достаточно выступов, за которые можно цепляться, но на середине спуска я оступился, и все эти выступы, когда я пытался за них ухватиться, обламывались у меня в руках. И вот так я проехал на спине ярдов двести, навстречу, как мне показалось, голому обрыву, и когда мне удалось затормозить, зарывшись в сланцевые обломки пятками и локтями, до края оставалось не больше пятидесяти ярдов.
– Не стоило тебе спускаться тем путем, – укорил Джонни тоном спасателя.
– Ты читаешь мои мысли. Только другие маршруты выглядели гораздо опаснее, и когда я двинулся вниз, мне показалось, что за краем должен быть довольно легкий спуск. Но надо было оказаться там и увидеть своими глазами, что последние пятьдесят ярдов еще круче и куда ненадежнее, чем та осыпь, по которой я только что съехал. И единственный выход, который представлялся мне возможным, если там за краем вообще была тропа, – сползать вниз и надеяться, что силы небесные вернут меня в безопасное место, если тропы все же не окажется. В общем, я распаниковался. Я принялся хныкать и умолять о помощи всех, кто мог бы меня услышать, а когда это не принесло результата, я сказал себе, что придется подниматься обратно по сланцевой осыпи. Я сказал себе, что все пройдет нормально, если я буду заранее просчитывать каждый шаг, прежде чем сделать его, а сделав, буду выдерживать паузу. И вот я начал дюйм за дюймом подниматься обратно, вжимаясь спиной в склон, в надежде добраться до какого-нибудь места, достаточно безопасного, чтобы развернуться к нему лицом. Но не успел я куда-либо сдвинуться, как половина осыпи, на которой я лежал, поехала подо мной.
Я до сих пор помню тот звук, с которым сланец сыпался с края скалы – как будто кости загремели. Помню, больше всего меня испугало, что придется падать долго. Я с такой силой стискивал кулаки, что мне показалось, я вцепился в куски породы, только то оказались мои собственные ногти, впившиеся в ладони; я с такой силой вжимался локтями и затылком в толщу сланца, что эти места болели потом еще несколько дней. И как раз в тот момент, когда я понял, что меня больше не несет вниз, я услышал голос.
– Это была мама! – выкрикнул Джонни.
– Я ведь уже говорил, что мне был необходим ангел, способный меня спасти. Впрочем, придется признать, ее слова были далеко не ангельскими.
– Слова были примерно: «Что за козел там пытается устроить камнепад», – припомнила Эллен.
– Я же вместо ответа спросил, есть ли там спуск для меня, хотя пришлось кричать во всю мочь из-за ветра, который, как я опасался, может сдуть меня с горы. Она объяснила, что слева от меня довольно легкий спуск. Под углом к скальному выступу, добавила она. Но я подумал, что она, должно быть, хочет сказать, справа от меня, потому что слева я видел лишь сланцевую осыпь, почти вертикальную. Мы едва не повздорили из-за того, какое «лево» она имеет в виду, и я уже хотел попросить ее подняться как можно выше, чтобы показать мне путь, но, подозреваю,
