за столом все смотрели на него, словно собаки ожидая кусок мяса от псаря. – «И дело в том, что Бет очень хотелось бы поехать с нами. Но поскольку почти все летом уходят в отпуска, на кафедре не остаётся преподавателей. Вы ведь согласитесь поменяться отпусками с милой Бет?»
«Нет».
«Что?»
«Нет, я не стану меняться,» – сказал Питер чётко и раздельно, словно отдал приказ.
«Питер, мистер Блие, как же, Блие, как это вы не согласны?» – заговорили все разом. «Питер, вы должны это сделать,» – с упором на должны твёрдо приказала Джоан.
«Тем не менее, я не стану меняться с мисс Элизабет. Всего хорошего», – Блие встал, увидев с высоты своего роста разом их лица, у кого злые, у кого удивлённые, и тёмные глаза Бет – грустные.
Профессор шёл в кабинет, не думая, что таким решительным его ещё никогда не видели. Внутри клокотало, словно кипящая смола в чане на стене крепости. Если бы кто-нибудь сейчас приблизился к нему, хоть Джоан, хоть даже ректор университета, он бы выкрикнул злость в лицо. Отпуск, который он вынашивал как старая мать позднее дитя, который вожделел с апреля месяца, отпуск в который вырвется уже в пятницу, они хотели отобрать у него отпуск! Семнадцать дней свободы невиданной с четвёртого июля, променять на нежности Бет с этими самцами?! Какая глупость! Да знают ли они, что для него отпуск?!
В их кабинет Джоан вошла молча. Села за стол напротив. Блие почувствовал так, словно в освещённом кабинете стало пасмурно, как перед дождём.
Молча они разошлись по занятиям. Но всю лекцию её молчание громко дрожало в груди, словно поселилась нимфа Эхо.
У двери их кабинета его сердце бешено заколотилось. Питер ощутил себя как воин, готовый броситься в рукопашную схватку. Постояв с секунду, он раскрыл дверь. Джоан ждала его за столом. Она поздоровалась. Она встала, заколыхавшись огромным телом. Она подошла к его столу и вкрадчиво заговорила о том, какая хорошая девушка Бет, как она устала за год работы, первый, самый трудный год на новом месте, как необходимо ей отдохнуть в дружеской компании. Питер дал ей договорить, взглянул в её лицо, – подавленный силой, его взгляд опустился на её чёрные туфли. Не поднимая глаз он ответил, что не сможет помочь Бет с отпуском.
Позже Питер сравнивал, происходившее после его слов, с возмущением госпожи негодным рабом. И воспоминание трепетало в нём страхом, как рыба на дне лодки.
В оставшиеся дни вся компания Джоан, кроме Бет, по очереди старалась убедить его. Наконец, сам всевластный декан исторического факультета советовал ему уступить Джоан. Декан! Последнему илоту явился молнийметатель Кронион. Для робкосердечного Питера любые слова декана были повелениями. Но отпуск был необходим: «я не могу» прошептал Блие.
Последние дни, все кто знал о «невежливом поведении профессора Блие», «у которого нет семьи, нет обязательств, как у других,
