воздух стегают стальной проволокой, а когда стрелки понижали прицел, пули ударялись в ветхую кирпичную стену, кроша и расковыривая ее еще больше. И кусочки сухой глины пролетали над головами двоих людей, замерших в ожидании.
– Ах, твари, ах, сукины дети… Заткнется этот пулемет когда-нибудь или нет?
Мартин, хоть и снял шляпу и пиджак с револьвером в кармане, чувствовал, что весь взмок. Рубашка под расстегнутым жилетом прилипла к телу, и он ежеминутно вытирал со лба капли пота, заливавшего глаза. Безжалостное солнце отвесными лучами било в затылок, отчего казалось, что мозг горит, а язык будто смазали клейстером – так он присох к нёбу.
– Опаздывают, – сказал он нетерпеливо.
– Спокойно, дружище. На все нужно время.
Мартин снова проверил мешок, который перевесил на грудь. В мешке было четыре килограмма динамита. Шашки он разложил по шесть штук в два пакета, стянул веревкой и проволокой, вставил в каждую детонатор, соединил с огнепроводным шнуром длиной примерно полметра. Если все в порядке, от воспламенения до взрыва пройдет сорок секунд. Это будет в самый раз. Времени хватит, чтобы, заложив заряд, успеть убежать, если, конечно, пуля федерала не догонит.
За спиной, с позиций мадеристов, наконец затрещали выстрелы. Пули градом защелкали по деревянным стенам укрепления, заставив федералов слегка сбавить темп стрельбы. Полковник Вилья сдержал свое слово. Подползите докуда только сможете, как нельзя ближе. А уж как станет в самом деле нельзя, мы вас прикроем огнем.
– Давай, инженер, – сказал Гарса. – Перед смертью не надышишься.
С этими словами он ободряюще хлопнул Мартина по спине, а сам привстал, подставляя себя под огонь, приник щекой к прикладу и начал стрелять по федералам. Мартин в это время, пригнув голову, уже полз на локтях и коленях к пересохшей оросительной канаве, позволявшей добраться до баррикады относительно безопасно. За спиной гремели выстрелы, прикрывавшие его, пули пронзительно жужжали над головой, отвлекая федералов. Так он дополз до конца канавы, где можно было укрыться за бетонным пилоном. К этой минуте Мартин был уже насквозь мокр и сплошь вымазан грязью, в которую собственным потом превратил землю.
Он понял свою ошибку, когда осторожно выглянул из-за пилона. От его укрытия до баррикады оставалось метров пятнадцать пустого пространства – больше, чем казалось, когда смотрел из-за стены. Оттуда, где он лежит сейчас, мешок с динамитом никак не подтащить к самой баррикаде и не перебросить через нее. Слишком далеко. Для этого надо встать и бегом одолеть эти пятнадцать метров. И как ни старайся отвлечь федералов, те наверняка заметят его.
Страх, словно кулаком, бил его в живот и в пах, лишал самообладания. Отовсюду гремели выстрелы, а громче всего – у него за спиной, где Гарса размеренно посылал пулю за пулей. Инстинкт самосохранения требовал, чтобы Мартин распластался на земле под защитой этого пилона и носу не высовывал оттуда до конца жизни, сколько бы той жизни ни оставалось. Он дышал глубоко и часто, стараясь, чтобы дыхание выровнялось, а в голове прояснилось.
Что
