очень храбрая! – В столовую входит один из дежурных наряда. – Давай, Стрельников, быстрее, поехали уже, а то этот красавЕц нам всю машину вдребезги разнесет! Орет там, по полу катается.. Не буду сидеть и все. И как это Вы, дамочка, не побоялись в него пальнуть?! – Дежурный с восхищением смотрит на фея. – Его, жилу кореянскую, три мужика скрутить вон не могут!
– Это я – со страху, – спокойно и просто отвечает фей. – Он на мужа полез с ножом, чуть печень не проткнул.. Вот и что было мне делать? – Фей, улыбаясь, смотрит на мою перевязанную руку.
– Правильно. Молодец. – Одобрительно крякает дежурный.– Вы на дочку мою похожи.. Она тоже – не лыком шита, в прошлом году вора в соседском саду поймала средь бела дня… Огрела дрыном… Ты это, Стрельников, браунинг то записал..? На регистрацию же подать надо…
– Да записал я все, Михалыч, чего ты.. Поедем. – Лейтенант, подтягивает ремень на кобуре и стремительно выходит из столовой, на ходу негромко бормоча своему напарнику:
– Чудо просто, что кореец не прирезал их обоих. Номер триста пятый.. Ну и ну.. Никак не думал, что тут его встречу… Надо бы в Тотьму отрапортовать..
– Да… Дела твои Господи! – задумчиво крякает дежурный и осторожно сдвигает на лоб камуфляжную кепку- Отрапортуем, как связь будет.. Надо же, дамочка, с вершок, а плечо – навылет! Молодчага девчонка!
Когда я возвращаюсь, в очередной раз заперев ворота и калитку, в столовую, фей, усадив меня в кресло у камина, и помогая снять тенниски, тихо уточняет:
– Любимый, а Тотьма, это….. Там же – смертники, да?
Я ошеломленно смотрю на нее, беру за подбородок, приближаю ее лицо к своему:
– Да. Ты все слышала? Но… откуда ты? – Я растерянно умолкаю, не в силах сказать что то еще, хватаюсь за голову: «О, господи.. С ума сойти! Он бежал из колонии для смертников, возможно, из одиночной камеры.. Кто там сидит: убийцы, разбойники??!»..
– Голубка! – Хриплю я, раздувая ноздри, и не слыша, как частит и бьет в запястье мой собственный пульс – Жизнь моя, обещай мне, Христа ради, даже если рвота будет кусками крови, не выходить из дома ночью.
– Хорошо! – Фей совершенно спокойно встает и подходит к камину, зябко обняв руками плечи. – И ты – обещай. То же самое. – Она садится на пол, согнув колени, смешно подвернув крохотные стопы, пяточки. Берет в руки спички, неумело чиркает ими.– Боже, любовь моя, что же ты делаешь, чтобы огонь разжечь?! – Она смеется своим обычным серебряным колокольчиком, рассыпав нотки легкого звона по паркету. В камине вспыхивает тихое пламя, осторожно лижет дрова, как рыжая усталая собака, а крохотная женщина с фарфоровым личиком, изумленно уставившись на испачканные ладошки: шепчет тихо, обреченно, обращаясь словно бы – вовнутрь себя.
– Номер триста пятый. У них там нет имен. Они все – без имени, Боже Святый. Спаси и сохрани!
Глава семнадцатая. Сфумато фея…
– Ну и как же ты, брат,
