Православные на его глазах заимствуют католические изобретения, а он единственное только и может сказать, что тайный характер этих структур его настораживает – ни слова по существу вопроса. А если бы эти ордена отнюдь не были тайными, а напротив – явными из явных, что бы он тогда сказал? Похоже, ни отец Всеволод, ни кто-либо из наших иерархов не готов ответить на вопрос, совместимы ли в принципе рыцарство и православие?
Растерянность эта ни сколько не удивительна, но она весьма чревата. Очарование рыцарства захватывает православную молодежь, русская переимчивость приносит свои очередные плоды совершенно независимо от того, что мы на сей счёт думаем. Но если мы не в состоянии дать этому процессу оценку, то не наплодилось бы у нас псевдоправославных сект. Мы тогда, как водится, начнём давить эти секты, и вместе с ними можем передавить духовно здоровые и очень перспективные инициативы.
Чтобы ответить на вопрос, не противоречит ли рыцарство православию, мы должны для начала чётко уяснить, что такое рыцарство? И вот тут мы сталкиваемся с очень большой проблемой.
Что такое рыцарство?
В современном фильме про Александра Невского, довольно, впрочем беспомощном, есть один достойный внимания эпизод. Русский князь, переметнувшийся на сторону шведов, очень переживает от того, что рыцари его в упор не видят. Тогда ярл Биргер говорит князю:
– На рыцарей не обижайся. Они из другого теста.
– Из какого-такого другого?
– Это не объяснить.
Вот так, господа. Не объяснить и всё тут. Не только ограниченный ярл, но и лучшие европейские умы, кажется, так и не смогли объяснить, что такое рыцарство. Когда Запад скопил достаточные интеллектуальные силы для выражения сложных идей, «рыцарская идея» уже умерла в душе Запада, Европа смотрела на рыцарство, как на пережиток и уже не имела ни малейшего интереса к тому, чтобы сформулировать, что это такое. А нынешний либеральный Запад до такой степени утратил рыцарское начало, что не только сформулировать, но даже и смутно почувствовать рыцарский дух уже совершенно не в состоянии. Так что выражение того, что есть рыцарство – это теперь наша русская задача. Нам это надо. Возможно до чрезвычайности.
Заинтересовавшись рыцарством и пытаясь выразить, что это такое, ваш покорный слуга написал трилогию «Рыцари былого и грядущего». Короче тысячи страниц не получилось, к тому же по огромному тексту фрагменты, касающиеся «теории рыцарства» оказались разбросаны довольно хаотично. Обобщить бы, но пересказывать самого себя как-то всё же нелепо. Кого эта тема заинтересовала, почитайте мою трилогию. Здесь же хотелось бы заострить внимание лишь на некоторых аспектах этой темы, для того только, чтобы вызвать к ней интерес.
Наши русские мыслители лишь вскользь говорили о рыцарстве. Бердяев, к примеру пишет: «Рыцарство не развивалось на духовной почве православия. В мученичестве Бориса и Глеба нет героизма,
