укоризненно сказала та, – угости и девушку.
Овчарка вернулась к полке и, осторожно клацнув зубами, сняла корзиночку из деревянных полированных реечек – такую они видели в магазине сувениров. Принесла ее не спеша, прихватив пастью длинную гнутую ручку. Валентина взяла конфету, не спуская глаз с собаки. Овчарка тут же повернулась, водворила корзиночку на место и легла посреди ковра.
– Роюшка, ты же будешь мешать, – заметила Аделаида Сергеевна.
У овчарки дрогнуло острие ушей. Она убрала язык, встала и степенно прошла к секретеру красного дерева, за которым пропала, как замуровалась в стену.
– Начнем. Молодой человек, пройдите в соседнюю комнату и сядьте за стол. Когда мигнет лампочка, снимите трубку.
Он поднялся и неуклюже прошагал за дверь, на которую она показала.
В маленькой комнатушке ничего не было, кроме столика, стула и телефона. Даже окон не было. Пустые стены неопределенного серого цвета освещались тусклой лампочкой без абажура. Застойный воздух отдавал лежалым тряпьем и рассохшейся бумагой. Тишина шуршала обоями. Видимо, это была кладовка – идеальная комната для размышлений, потому что глаза и уши тут отключались.
У телефона стояла крохотная пепельница – окурка на три. Он торопливо вдавил туда начатую сигарету, и тут же где-то в углу мигнула синяя лампочка. Он взял трубку.
– Единственное условие, – произнес бесцветный, как у робота, голос, – отвечать честно. Первый вопрос: что вы делаете, когда вам не спится? Подумайте.
– Мне всегда спится, – удивился он.
В трубке что-то щелкнуло. Он подержал ее, раза два дунул и неуверенно положил. Возможно, стоило бы сказать, что если в библиотеке попадался детектив, то не спал часов до трех.
Лампа опять мигнула. Он схватил трубку.
– Кого больше любите: детей или собак? Подумайте.
Он помолчал, заколебавшись, – детей никогда не имел, а собак держал не раз. Но было велено говорить правду.
– Собак.
Трубка щелкнула. Он понял, что на аппарат ее можно и не класть, поскольку связь отключалась где-то в другом месте. Зря сказал про собак, цинизм это – любить их больше детей.
Лампа мигнула.
– Да? – спросил он, забывшись.
– Ваш самый любимый цвет? Подумайте.
Он старался думать, но думать было не о чем.
– Все одинаковы.
Трубка отключилась. Вроде бы замолчала надолго, и он пожалел, что притушил сигарету. Тянуло курить. Даже стало как-то не по себе, и успела мелькнуть мысль о воздухе, которого здесь явно недоставало. Затем показалось, что сзади кто-то стоит и дышит ему в спину. Он обернулся…
Серая пустая стена, на которой ничего нет, даже гвоздя не вбито. Он опустил глаза и вздрогнул – взгляд уперся в красную пасть, дышащую жарко и сильно. Собака наблюдала за ним, принюхиваясь к постороннему запаху влажным антрацитно-блестящим носом. Это был Рой. Нет, скорее
