тракт получил статус дороги государственного значения, тем не менее к середине 1920-х годов она уже десять лет не ремонтировалась и пришла в полнейший упадок. Во время гражданской войны были разрушены почти все мосты через горные реки. В 1925 году автомобили Госторга впервые совершили семь рейсов по всей трассе от Бийска до Кош-Агача.
В 1930-х годах тракт выровняли и покрыли гравием. Вместо опасных паромных переправ были сооружены мосты, у бомов устранили опасные участки. Все работы по строительству тракта в довоенный период осуществлялись трудом жителей близлежащих сёл и силами заключённых. Строительство шло в тяжёлых природных и климатических условиях, а орудиями труда являлись только кирка, лом, тачка и лопата. На участке Бийск – Черга трасса была перенесена с левого на правый берег реки Катунь. Первого января 1935 года Чуйский тракт был сдан в эксплуатацию.
Вот по такому необустроенному Чуйскому тракту и водила свою «полуторку» Пелагея Палина. У бомов дорога была настолько узкой, что встречные машины не могли разъехаться, и кому-то приходилось сдавать назад. Нередко случались аварии, когда машина срывалась с высокого обрыва, и водители погибали. Особенно опасны и трудны были поездки зимой. Поломка или какая-либо неисправность в пути была чревата тяжёлыми последствиями для водителя.
Для заправки машины в кузове стояла прикрученная проволокой к переднему борту двухсотлитровая бочка с бензином. Чтобы залить бензин в бак машины, один конец шланга надо было опустить в бочку, а другой после отсоса воздуха и создания сифона вставить в бак.
Однажды Пелагея возвращалась из рейса в Сунгай. Закончился бензин. Она, как обычно, отсосала воздух, и струя бензина с силой ударила в горло. Пелагея захлебнулась. Отплевавшись, она приехала домой, но ей стало нехорошо. Её тошнило, рвало, выворачивало наизнанку, болел живот. Обессилевшая, она позвала дочь:
– Валечка, у вас есть молоко! Принеси мне.
Дочь принесла литровую банку парного молока. Пелагея выпила два стакана. Стало полегче, но не было сил что-либо делать. Она лежала и тоскливо думала: «Ну вот, приехала побыть с дочкой, а ей пришлось за мной ухаживать. Свекровь опять ворчать будет». Через два часа она уехала в очередной рейс…
Пелагея постоянно испытывала раздвоение чувств. С одной стороны её тянуло домой, к маленькой дочери, хотелось подольше побыть с ней, а с другой – не хотелось видеться с Захаровной, которая беспричинно продолжала плохо к ней относиться. Холерик по темпераменту, Пелагея взрывалась в ответ на ворчание свекрови в свой адрес, ударялась в слёзы. Отчим Юрия гасил эти скандалы, но после его ухода на фронт Пелагея лишилась поддержки и сочувствия. Тяжёлая работа и постоянная стрессовая ситуация дома выматывали её физически и духовно. Лишь письма Юрия с фронта облегчали страдания и придавали жизненных сил.
Странность заключалась в том, что Наталья Захаровна хорошо относилась к её дочери Валентине. Она не делала различия
